Лед. Кусочек юга

Во дворах за штаб-квартирой погранслужбы располагался склад конфискованных таможней товаров, и Кузьма сразу сообразил, куда именно мы направляемся.

– Документы в порядке, – напомнил я.

– В жопу себе документы засунь! – разозлился Кузьма. – Трубочкой сверни и утрамбуй! Нам же потом яйца за такие фокусы оторвут!

– А ты думал, мы на детский утренник калымить едем? – не выдержал я. – С каких пор деньги с неба падать стали?

– Всему предел есть!

– Я предлагаю со стволами наперевес внутрь вломиться? Повторяю: с документами полный порядок. Примем груз на утилизацию, а что там с ним дальше будет – никого не волнует.

Кузьма напряженно засопел, но быковать бросил. Грузовик проехал перекресток и затрясся на разбитой подъездной дороге. Штаб-квартира погранслужбы осталась позади, после нее потянулся высокий бетонный забор с колючей проволокой поверху.

– Гоп-стоп, мы подошли из-за угла… – начал тихонько напевать себе под нос Кузьма, повернул к железным воротам и остановил «бычка» на подъездной дорожке.

Я распахнул дверцу и выбрался из кабины с документами в руках. Мелькнула мысль выдернуть ключи из замка зажигания и забрать их с собой, но решил не доводить ситуацию до абсурда.

Что там Кузьма насчет оторванных яиц говорил? Смоется – найду и без анестезии откручу.

Сбоку от ворот располагалась проходная, я зашел внутрь и просунул под бронестекло документы об отпуске товара на реализацию, заявку, путевой лист и служебное удостоверение.

Караульный посветил на бумаги странного вида лампой, и печати загорелись ярко-синим цветом. Потом он раскрыл удостоверение, проверил алхимический чип и вернул мне «корочки».

– Заезжайте!

Я вышел на улицу и забрался в кабину.

– Ну? – хмуро глянул на меня Кузьма.

Вместо ответа я указал на дрогнувшие створки ворот.

«Бычок» проехал на территорию комплекса и сразу уперся в перегородившую проезд цепь.

– Чего еще? – забеспокоился водитель.

– Нормально все. – Я выбрался из кабины, обошел машину и открыл кузов. – На выход, – скомандовал Жуку и Маньяку.

Те спрыгнули на землю, тогда караульный заглянул в кузов и отошел к проходной.

– Саныч! – прокуренным голосом окликнул он дежурного. – У тебя сколько человек в путевке? Здесь четверо.

– Нормально! Пусть едут!

Цепь дрогнула, обвисла и растянулась на дороге.

– По отпуску на утилизацию к кому обращаться? – спросил я у караульного. – Первый раз просто…

– Сейчас подойдут, – ответил тот. – Проезжайте пока.

«Бычок» переехал через цепь и остановился, а через пару минут к нам подошел пропитого вида дядька в расстегнутом бушлате и зашелестел документами.

– СЭС? – уточнил он. – На утилизацию?

– Ага!

– Давайте за мной!

Кладовщик прошел мимо двух одноэтажных пакгаузов, сложенных из бетонных блоков, и принялся срывать пломбы с ворот неказистого кирпичного строения, стоявшего наособицу. Кузьма развернул «бычок» и сдал к нему задом, но из-за низкой притолоки заехать внутрь не смог.

– Вот эти два поддона, – указал нам дядька.

– Понятно, – кивнул я и одернул уже доставшего пачку папирос Кузьму: – Лезь в кузов! Будешь принимать и составлять!

– И не курить на территории! – предупредил кладовщик, усаживаясь на скособоченный табурет. – Рванем, на хрен!

Кузьма страдальчески сморщился и послушно полез в кузов. Поскорее убраться отсюда ему хотелось ничуть не меньше, чем мне.

Картонные коробки оказались достаточно увесистыми, пока перетаскали их в кузов, изрядно умаялись. Дыхание сбилось, на спине выступила испарина.

– Распишитесь, – протянул планшет и ручку кладовщик, когда погрузочные работы подошли к концу. – Сто коробок по двадцать килограмм каждая.

Я поставил подпись.

– Вы одни, без сопровождения? – уточнил тогда дядька.

– На улице стоят, – неопределенно махнул я рукой и отпустил Маньяка и Жука. – Ждите за воротами. Сейчас выедем.

– Ага, покурим пока.

Кузьма тяжело вздохнул и забрался в кабину. Впрочем, много времени оформление документов не заняло: когда грузовик выехал на улицу, Маньяк и Жук еще не успели даже покурить.

– Домой сами, – предупредил я их, отсчитал каждому по три червонца и уселся рядом с водителем. – Кузьма, давай вверх по Терешковой.

«Бычок» тронулся с места, на выезде со дворов повернул направо и покатил по разбитой колесами грузовиков дороге. Мы проехали Китай, дальше потянулась промзона с серыми громадами цехов. Небо в той стороне затягивали расползавшиеся от заводских труб клубы серого дыма.

– Куда теперь? – спросил Кузьма, когда грузовик проскочил под железнодорожным мостом.

– Прямо, – ответил я, а у следующего перекрестка попросил: – Все, тормози. Дальше сам доеду. Сорок рублей, как и договаривались.

Здоровяк пересчитал монеты и ссыпал их во внутренний карман, потом распахнул дверцу и грузно спрыгнул с подножки.

– Обращайся! – сказал он на прощание и зашагал вдоль обочины к центру, а я выдернул из замка зажигания ключи, забрался в кузов и вскрыл первую попавшуюся под руку картонную коробку. Внутри оказались алхимические элементы питания. По крайней мере, так гласила маркировка.

Контрабанда? Она самая.