Лёд твоего сердца (СИ)

Я должна была сложить эту долбанную мозаику из разбитого ледяного зеркала… Должна была собрать из кривых, колючих осколков фигуру символа своего племени – человеческого. Пока человеческого. Символа, который придворный колдун явил передо мной в воздухе, в ореоле из рдеющего, голубого огня.

Зачем – мне не объяснили, да и времени не было.

– Н-не могу… нет сил, – слабо проговорила я, прижимая ко рту руки и дуя на них.

Положила голову Освальду на грудь, стараясь не дрожать так сильно.

– Так. Хватит. Я отвезу тебя домой… – твердо сказал король. – Не дам тебе умереть.

– Вы же знаете, что это невозможно… – донесся до меня спокойный голос Игрид. – Сфера не выпускает необработанных… Только впускает…

– Тогда я разобью эту чертову Сферу! – прорычал король, судорожно прижимая меня к себе.

– И погубите всех на этом острове? Ради одной человечки?

Он не ответил, только сжал челюсть и выправил вперед мои руки – без перчаток, иначе не сработает.

Кривой треугольник вправо, загогулину, похожую на луну - вниз, хвостиком для непонятной буквы…   

Руки уже почти не чувствовались…. Пальцы не двигались… Даже если выживу, обморожение мне гарантированно… Останусь без пальцев… или вообще без рук… Боже, лучше смерть…

– Готово! – прокричал колдун, сравнивая мозаику с картинкой в огненно-ледяном круге.

Словно услышав его, выложенный по поверхности огромного зеркала кривоватый узор задрожал, склеился еще крепче, превращаясь в стройную, целостную фигуру – неизвестный мне иероглиф, символизирующий скоротечность людской жизни.

– Теперь надо посмотреть в центр Знака. Подойди, девочка, ближе…

Но я уж не могла двигаться, только трястись от холода. Освальд шагнул вместе со мной, подталкивая мои одеревенелые ноги и пряча руки под шубу.

– Не спи! Открой глаза! – скомандовал он мне, и я поняла, что действительно засыпаю – стоя, положив голову ему на грудь.

С превеликим трудом я подняла тяжелые веки, открыла глаза и посмотрела куда он велел, но видела лишь собственное дыхание – густое облачко пара, последнее тепло моего замерзающего тела.

– Закройте ей рот! – невидимая мной, скомандовала Игрид.

Лорд Арген немедленно послушался. Прикрыл мне рот и нос широкой ладонью, позволяя дыханию задержаться в непосредственной близости от моего рта. Облачко перестало затмевать взор, и я смогла наконец посмотреть на свое отражение.

Долгие секунды ничего не происходило...

Мне вдруг стало тепло – почти жарко… До одури, до тошноты жарко…

– Пусти! – засопротивлялась я, пытаясь освободиться, убрать его руку от своего лица, оттолкнуть эту душащую меня гору плоти…

– Что с ней? – испугался колдун.

– С ними всегда так, – прошипел сзади Освальд, удерживая меня из последних сил. – Перед тем, как совсем замерзнуть… они... им… становится жарко… Ох!

Уже ничего не соображая, я пнула его по ноге, отпихнула и по инерции полетела вперед, к зеркалу – но мне было уже плевать, что там, в этом зеркале... Все что хотелось – это сорвать с себя одежду – всю! И эту дурацкую серую шубу, и платье.

Зарычав, я дернула пряжку у горла, с корнем вырывая ее… сдернула с себя шубу... и замерла, случайно встретившись взглядом с собственным отражением в самом центре ледяного знака.

На меня смотрело… нечто.

То есть где-то, во всем этом, безусловно, пряталась я. Точнее под всем этим – под мягким, лучистым свечением, окружившим меня каким-то невероятным, почти ангельским ореолом.   

– Что это? – пробормотала я.

Знак вдруг содрогнулся, подернулся зябью... и сменился другим – черно-золотым цветком, пульсирующим и трепещущим.

– Ан модиари эт вереди устхава инь! – громогласно вскричал колдун, поднимая вверх пылающий синим пламенем жезл. И ударил им об землю. – Восстань, вессен-дари! Восстань и живи среди нас!

Не знаю, как вессену, но мне было не до восстаний.

Потому что в этот самый момент, сильно стукнувшись в грудь, сердце мое замерло, дыхание вырвалось из груди судорожным, холодеющим вздохом, а мир, перевернувшись вверх тормашками, полностью и намертво выключился.     

Глава 8

…Облако… Воздушное, обтекающее ноги и руки, прохладное облако, в котором я парю в чудесной невесомости…

Оно качало и убаюкивало, погружало в себя с головой и выталкивало на поверхность…

Блаженная, покойная нега…

Я умерла? Как грустно…

Но как же хорошо…

***

Нет, не облако, поняла я спустя маленькую вечность. Перина. Мягкая и пушистая, как свежий снег…

Собрала в ладошку, сжала… Сыпется.

– Она просыпается, мой господин.

Голос принесло откуда-то снизу, что удивило. Разве ангелы не должны быть наверху?

Я попыталась открыть глаза, но что-то мешало.

Веки, стало понятно спустя несколько мгновений. Тяжелые, плотно закрытые веки – будто камнями глаза придавило.

– Снимите ей повязку.

Что-то прошуршало по коже лица, и внезапно стало светло, будто штору подняли в комнате. Веки оказались не такими уж тяжелыми, и я смогла открыть глаза.         

Первое, что увидела, был балдахин – кремового цвета с густой бахромой и кисточками, свисающими со столбов кровати…

Кровать? В раю?