Лед в твоем сердце

– Я оплатил до утра, потому что смысла ехать домой все равно нет. Там поливает, такси в эту глушь не приедет. Тут стремно, но лучше уж переждать.

– Постой! – воскликнула она, подскочив с кровати. – А почему ты мне ничего не сказал? Почему не спросил у меня? Вдруг я не смогу… вдруг… да и… тут одна кровать!

– Разве твой папаша не свалил в командировку? – уточняю у нее, хотя и уточнять нет смысла. Об этом учителя трепались всю неделю в столовке.

– Откуда ты… точно, вы же в одной школе. Уехал, да. Но… где я буду спать?

– Здесь, – бью по кровати, которой точно много лет.

– А ты? – опять прикусывает губу. Черт, убить ее мало. У меня скоро фетиш разовьется на эту привычку.

– Рядом. Боишься? – прикрикиваю игриво.

– Тебя? Аж десять раз! – задирает гордо подбородок.

– Ну и отлично, чего тогда спрашиваешь?

– Ты правда хочешь, чтобы мы остались ночевать здесь? – Маша вновь садится рядом, поворачивается ко мне и смотрит так, что я опять задумываюсь о ее губах.

Точно спятил.

Мне кажется, еще немного, и я соглашусь на все, лишь бы покорить эту девчонку. Стану ее парнем, а она моей девушкой. Ни с кем не встречался. Не дарил цветов, а уж тем более не ходил на свиданки. А с ней… видимо, буду. Потому что ломает, до безумия ломает.

– Правда, – киваю утвердительно. Плюхаюсь на кровать, вытягивая ноги. Ужасно твердая кровать, ужасно низкие потолки, да и холодно. Отопления нифига нет.

– Тимур, – с каким трепетом она произносит мое имя. Черт. Слишком сладко. Будто смокает каждую букву, обдавая ее теплотой.

– Что?

– Я… может, все-таки уедем?

– Не хочу. Ложись, в чем проблема? Ты совсем несексуальная, – нагло вру ей. Скорее, чтобы позлить, а еще немного успокоить.

– Дурак, – бурчит под нос себе Уварова, но все же укладывается рядом. Поднимает подушку и оказывается выше меня на целых две головы. Подтягивает ноги к себе и начинает кликать что-то в телефоне.

Лежим так, в полной тишине, минут пятнадцать. За окном отбивает свой ритм дождь, ветер задувает в щели старого дома. А я думаю, что впервые нахожусь рядом с девушкой и… между нами абсолютно ничего не происходит. Черт, в этом даже что-то есть.

– Что ты там смотришь? – любопытствую.

– Когда закончится дождь, – отвечает с неохотой Уварова.

– Смирись, крошка. Застряла ты со мной до самой старости, – усмехаюсь. Приподнимаюсь и выхватываю нагло мобильник из ее тонких пальцев.

– Отдай! – вопит и тянет руки в мою сторону.

– Врушка, – угораю, рассматривая содержимое ленты в инсте. А там полно азиатских парней, да настолько смазливых, что по ним явно плачут другие представители нашей расы.

– Отдай, Тимур!

– И вот это тебе нравится? Да они ж заднеприводные, – поднимаю руку с телефоном повыше, а Маша все пытается дотянуться. Маячит перед моим лицом своей грудью в широченной майке.

– Нормальные они. Просто ухоженные. Отдай!

– Отписаться, – произношу громко, убирая галочку с аккаунтов. Хотя одной рукой это делать совсем неудобно.

– Не смей! Тим!

– И от этого фейса.

– Убью тебя! Тимур!

– Этот тоже в топку.

Пока я пытаюсь убрать ненужный, в моем понимании, мусор из подписок у Маши, она придумывает новый способ забрать свой гаджет. Начинает щекотать меня, человека, который всегда считал, что не боится подобной ерунды.

Однако приехали.

– Прекрати, – отмахиваюсь от девчонки, ну, потому что реально щекотно. Губы Уваровой растягиваются в победной улыбке, и она, конечно, не хочет прекращать.

– За отписки объявляю тебе войну, Тимур! – заявляет уверенным тоном моя ненормальная.

– Мне? Войну? Не боишься?

– Тебя? Я? Да вообще! – усмехается Маша. Кидаю мобильник в сторону, приподнимаюсь и хватаю девчонку за кисти рук, скрепляя их воедино. Нависаю над ней, перекидывая ногу через худенькое тело. Не сажусь, нет, иначе точно раздавлю. Уварова брыкается, однако гордо смотрит мне прямо в лицо, изображая забавные рожицы.

– Сдавай… – хотел было заявить ей о серьезном поражении, как вдруг за окном громыхает довольно резко и громко. А затем просто все меркнет.

– Тим, что это? – испуганно спрашивает Маша в тот момент, когда я отпускаю ее руки. Слезаю и сажусь рядом, оглядывая комнату. Темно. Вообще ничего не видно.

– Кажись, свет отрубили.

– Офигеть! – выдыхает громко Уварова.

– Боишься темноты? – спрашиваю, придвигаясь ближе к ней. Почему-то кажется, что сейчас она выглядит испуганной. Но слишком темно, хотя ее глаза продолжают переливаться. А еще меня просто магнитом тянет обнять девчонку.

– Да не особо, просто…

– Не боись, я же с тобой.

– Ты со всеми такой? – мы сидим близко, настолько, что мое плечо касается Машиного. Я слышу, как громко она дышит. Уверен, Уварова и губу прикусывает, она так всегда делает, когда нервничает.

– Ревнуешь? – спрашиваю, хотя уверен, не ревнует. И это бесит. Хочу, чтобы ревновала. Чтобы требовала мое внимание и мельтешила передо мной, как навязчивый банный лист. Твою ж… что со мной происходит? Почему она мне настолько нужна.

– Это было бы бессмысленно, – как-то грустно произносит Маша. Поворачиваюсь к ней, жаль, что света нет.

– Почему?