Лед, ветер и пламя

Защита крестража была весьма изощренной. Как только огонь запылал, в пламени стали метаться фигуры. Сначала это был Джеймс Поттер, который кричал и звал на помощь. Гарри готов был кинуться в костер и раскидать его. Следом за отцом Поттера там появилась и его мать - Лили. Теперь бледного подростка было просто не удержать.

- Это же моя мама! - зарыдал он, как обезумевший. - Пустите меня, я ее спасу!

- Опомнись, Гарри! Она давно умерла, - закричал Драко, повиснув на Гарри.

Люциус еле сдерживал их обоих: его сын и сам был готов разбрасывать этот костер.

Потом в огне замелькали Сириус и Нарцисса. Они сменяли друг друга, выли и плакали, призывая спасти их.

- Он заточил туда боггарта. Это ловушка! Не верьте им, мальчики! Неужели вы не видите, что это жалкий боггарт?! - воскликнул Люциус, еле сдерживаясь, чтобы самому не кинуться в огонь.

- РИДИКУЛУС! - выкрикнул Гарри. - Я ничего не могу! Как Это обратить в что-либо смешное?

- Давайте попробуем вместе. Вспомним все самое светлое, - всхлипнул Люциус, увидев в очередной раз в огне Нарциссу.

- РИДИКУЛУС!!! - крикнули они хором.

Боггарт в огне лопнул, оставив после себя только темное облачко. Бушевавшее пламя костра постепенно сходило на «нет». Маги стояли посреди поляны, крепко обнимая друг друга. Их трясло.

Из леса Люциус повел подростков в бар, полагая, что всем необходимо выпить. Причем лучше это сделать на людях: им стало неудобно за проявление слабости и за слезы. Это было такое единение, что ни Поттер, ни Малфои не могли пока примириться с ним в душе. Особенно это касалось подростков - Люциус чувствовал это кожей. Надо было, как следует, выпить, а затем желательно переночевать в отеле, в чужой обстановке.

Люциус проявил чудеса изобретательности, потратив уйму денег, но в их распоряжении оказался номер с тремя комнатами. Теперь каждый из них мог уединиться и пережить случившийся кошмар наедине с собой.

Когда утром они встретились в ресторане за завтраком, то вели себя, как ни в чем не бывало. Люциус подумал, что они еще не скоро смогут вспоминать уничтожение этого крестража в разговорах между собой.

* * *

Через день после событий в лесу Гарри проснулся в ужасном настроении и, вместо приветливого обращения: «Доброе утро», рявкнул:

- Я устал! Смертельно устал! Мне надоели чужие маски, чужие дома. Конечно, у меня нет своего. Но… я желаю нормального отдыха!

Люциус насторожился, стиснув зубы. Драко посмотрел на Золотого мальчика испуганно. Тот побегал-побегал по комнате и снова заговорил, зло и отчаянно:

- Мне необходимо овладеть окклюменцией. Но я не собираюсь в перерывах между занятиями ходить в линзах и называть вашего сына «сестрой». Я желаю нормальной жизни! Меня и так коробит от мысли, что вы, Малфой, будете лезть мне в мысли. Носить еще при этом маски… Увольте!

Поттер снова пустился по комнате. Люциус молчал, с ужасом и страхом смотря на парня: его мысли разлетались в разные стороны. Он ждал, что еще скажет гриффиндорец. Создавалось впечатление, что парень собирается послать их с Драко к черту. Это было бы катастрофой!

- Я знаю, как вы щепетильны к деньгам, - продолжил Поттер. - Но любой труд должен быть оплачен. Моя учеба окклюменции может быть приравнена к занятиям с профессором. Но я своеобразно трактую оплату собственного обучения. Это моя прихоть, если хотите.

Он посмотрел прямо в глаза Люциусу, и тот прочитал в зеленых глазах: «Ну, давай, возрази мне!» Мужчина отвел взгляд, пока не понимая, к чему клонит мальчишка, но чувствуя всеми фибрами своей души, что Золотой мальчик готов сорваться с крючка. И это после такой тщательно проделанной работы! Ну, уж нет!

Люциус немного опасался, что сын своими язвительными замечаниями может подтолкнуть Поттера к такому шагу, но, к счастью, Драко, пораженный поведением брюнета, сидел притихший и испуганный. Он выглядел шокированным, даже вжался в стул, словно стараясь быть невидимым.

Гарри, не получив возражений, сел на стул и уже спокойней продолжил:

- Я хочу полноценного отпуска и желаю оплатить все расходы по нему, сколько бы это ни стоило. И вот мои требования: никаких людей, только мы. Никаких масок, никаких Смитов, платьиц и хвостиков. Пусть это будет остров без посторонних. Я хочу ходить в очках и со своей шевелюрой. Я желаю, чтобы вы, Люциус, были самим собой, хочу называть вашего сына «Драко» или «Малфой», как захочу. А он, в свою очередь, может звать меня хоть «Святым Потти». Но пусть он станет самим собой!

Задохнувшись от своих слов, он замолчал на минуту и закончил:

- Короче так: либо мы едем на моих условиях, либо я еду один, и точка!

Гарри откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, отчего Люциус вздохнул с облегчением. Все, что говорил этот импульсивный подросток, он легко мог выполнить. Ему самому хотелось побыть без масок, да и Драко, наверное, они надоели. Поэтому Люциус по-отечески улыбнулся Поттеру и спокойно сказал: