Ледания и Шрампинтульный Домовой (СИ)

Я опять начала хихикать, представив прогрессивные средства ловли вредителей в контейнере с семенами.

— Нас что, приняли за грызунов и накрыли колпаком?

— Скажи спасибо, что не выкинули за борт.

— Спасибо!

— Мы вошли с разных боков контейнера, и система посчитала, что вошел и вышел один человек. Связь в контейнере не ловит, я уже проверил. Экранирование. Нужно ждать, когда обнаружат нашу пропажу.

— Эм, — я однозначно не думала, что мы попали настолько серьёзно. — Капитан, и что вариантов освободиться нет?

— Можешь предложить что-то.

— А если навалиться на одну сторону, ловушка упадет, и мы выберемся по ней как по трубе?

— Вдвоём навалиться? Потому что от моего усилия стенка даже не шевелится.

Я тут же в красках представила, как мы будем наваливаться, и громко засопела.

— Значит давай сядем и будем ждать, нас не обездвижили, значит гуманное отношение к пленникам заложено в систему. Непонятно только почему она команду не распознаёт. Для профилактики, чтоб по ночам не шлялись?

— Сядешь мне на колени? — через секунду предложил капитан, — пол достаточно холодный.

Меня почему-то обдало жаром. В далекой юности посидеть на коленях понравившегося парня считалось чем-то запретно сладким. Возбуждающим и волнительным. Тогда даже за ручку подержаться было волнительным.

— Ты молчишь, потому что считаешь это не приемлемым?

— Я думаю, будет ли тебе удобно?

— Я постараюсь абстрагироваться, твои уроки медитаций дают свои плоды. Проверишь, кстати.

Я кивнула, всё же стоять было не комфортно.

— Хорошо.

Меня аккуратно поддержали, я опустилась на пол и меня перетянули на колени, устроив в пол оборота у сетки.

Но все же близость мужского тела будила во мне смутные желания.

— Так расскажешь, за чем пришла? — нарушил он неловкую тишину.

— Зум решил посадить садик.

— Зум?

— Да, я пела, он спросил о чём, пришлось рассказывать о садах.

— И что же ты пела?

— О не разделенной любви!

— А каким боком к ней деревья?

— Никаким, просто слова песни.

— Споешь? — через долгую паузу попросил он.

«Сама милого любила, Сама буду забывать».

9.5

Наверное, не стоило петь, и сидеть на коленях, у мужчины, который нравится.

Я просто не смогла остаться равнодушной, безучастной в этой темноте. К его дыханию, к его теплу. Изменить положение тела, прислониться к его плечу, запустить руку за спину, приобняв за талию.

В какой момент эти объятия стали более интимными я не могла признаться самой себе. Тогда, когда потерлась ухом и щекой о его плечо, заставив рвано выдохнуть? Или тогда, когда непроизвольно начала поглаживать его ноготками по ребрам, слушая как изменилось его дыхание? Если темно, чувства обостряются.

— Ледания, — хрипло выдохнул капитан, — что ты делаешь? Я же не железный!

— Я знаю, — ответила почти беззвучно, разворачиваясь и садясь в позу наездницы, лицом к нему.

Меня еще не подтягивали ближе, оставляя место для маневра и возможности передумать.

Но я уже не могла.

Качнувшись в его сторону, практически сразу же попала губами в его губы.

Замерла, несмело прошлась в легких, невесомых поцелуях.

— Ты же знаешь, что назад дороги не будет, — хрипло выдохнул он.

— Да, — ответила я. И в этом да было всё — желание, разрешение, поощрение и индульгенция.

Он ответил. Его губы стали мягкими, опасно зовущими. Захватывающими в плен, обещающими все наслаждения мира. Миров, миллионов миров обозримого пространства.

Вот его язык проскользнул в приоткрытые губы и огладил внутреннюю часть верхней губы. Углубляя поцелуй, Домовой обхватил руками меня за талию, и помог придвинуться ближе.

Низом тела я ощутила толчок его органа, рвущегося наружу.

Меня обдало горячечным желанием, жаром, заставившим расстегнуть рубашку, оторвавшись от губ мужчины.

— Можно я? — его руки легли на мои ладони, как будто для него и не существовало отсутствия света.

— А я?

— А ты поможешь мне.

Это было волнительно и возбуждающе. Раздевать другого, получая поцелуи и вздохи.

Кажется, штаны я снимала только с одной ноги. Выпуская на волю его зверя, прошлась в невесомом поглаживании пробуя твердость и идеальную ровность органа, с выпуклой головкой.

— Идеальный, — билась заполошно мысль, желание плескалось в крови.

Его пальцы в ответ погладили меня, пройдясь по бугорку Венеры, и вызывая сладкие спазмы.

Его губы отыскали мои, и поцелуй стал требовательным. Стоя на коленях, расставив ноги по обеим сторонам от его бедер, я была полностью открыта. Мокрая от желания, изнывающая, когда он скользнул пальцем в мое лоно, я застонала в его рот и слегка опустилась, стремясь почувствовать его глубже в себе.

Он вышел и погладил клитор, запуская желание по новой. Внутрь, внешняя ласка, внутрь, ритм завораживал. Когда вторая ладонь тронула сосок, затем сжала и вызвала искры в глазах, я не выдержала.

Слегка качнула тазом навстречу вздрагивающему орудию.

— Хочу, — выдохнула капризно ему в губы, — сейчас.

И направив головку в себя медленно прижалась к телу мужчины.

Голые тела, мокрые от желания, стали медленно тереться друг от друга, вознося к вершинам удовольствия мужчину и женщину. Сладко, почти пьяняще остро, сказочно прекрасно.