Ледария. Кровь и клятва

Симель прошла мимо гвардейцев на страже и пропустила Этельреда, старика-камердинера — надушенного, гордого и немого, как рыба. Он не приветствовал никого из лекарей — те вытеснили его хозяйство за ширмой в спальне завалами колб и реторт; и не приветствовал сиделку — ночь без сна была ему не по силам, и даже этот пост он, в конце концов, уступил. Симель его понимала. Никто не любит терять хватку.

После жарко натопленной комнаты воздух снаружи казался холодным; толстые гобелены защищали коридор от сквозняков, но Симели все равно пришлось запахнуть меховую накидку. Ускорив шаг, она направилась к лестнице, и, когда гвардейцы наконец отвернулись, мимоходом протянула руку к самому древнему из ковров. Грубая техника отличала его от прочих: угловатые воины застыли друг перед другом в нелепых позах, земля была выткана большими неровными стежками, а кольчуги обозначены одними полосками. Ведя пальцами по истертой кромке, Симель касалась прошлого — полотно занимало это место уже больше сотни лет и останется у королевских комнат, пока не расползется по ниткам.

Три шага, пять, десять — гобелен все тянулся, изображая подвиги Гарольда, основателя династии Саврайсов. Вот он брал штурмом Хаубер, вот очищал побережье от варваров, подавлял мятежи и объединял под защитой все окрестные земли. В самом конце он победно держал меч над головой, грозя расправой востоку. Впрочем, ему не удалось отбросить варваров так далеко, как обещала надпись в витиеватой рамке; дело это осталось потомкам, и большая часть гобеленов в коридоре изображала войны за обладание полноводной Броганой. Подвиги многих Саврайсов нашли здесь место, но только Вилиам объединил наконец весь просвещённый мир и на века прославил свое имя.

Симель аккуратно коснулась его фигурки на следующем ковре — куда более искусном, чем предыдущий. В золотой короне, один перед огромным собранием лордов, он оглашал свои знаменитые ордонансы. Налоги должны теперь собираться не лордами, а королевскими поверенными. Суд будет рассматривать дела подданных, минуя их господ, не давая тем самоуправствовать. И главное - частные войны айстиан, не подкрепленные угодным богу поводом, объявляются незаконными. Любой лорд, что вопреки ордонансу нападет на соседа, становится личным врагом короля.

Конечно, все это могло привести только к новой войне, и ни к чему иному. Войне долгой и жестокой — такой, в которой борются за право на наживу. Но ведь все знают, чем это кончилось. Миром, не нарушаемым и поныне.

Симель бросила взгляд на другую стену. Вот он, финал Объединительной войны, северная битва, приведшая под власть короны последнего мятежного князя. Среди павших, устилающих темную землю, Вилиам стоит вместе с полсотней вернейший сподвижников: от графов до безродных капитанов. Ни в одном замке страны нет больше такой шпалеры, где бы лорды стояли бок о бок с простыми латниками, чаще изображают лишь блистательную группу дворян, а тех, кто тогда еще не получил титул, сливают по краям в безликую массу.

Здесь же все были равны. Дор Грандж, пехотный капитан, стоял рядом с графом Валленийским, шурином короля, а простой конный латник — рядом с рыцарем, получившим от Вилиама герб с собачьей головой — за то, что, словно пес, насмерть держал Благодатную долину… В груди кольнуло, кашлянув, Симель отвела взгляд от фигурки в черном.

Перед Вилиамом стоял на коленях беренский князь, молитвенно сложив на груди руки. Ткачи не пожалели северного властителя, изобразив его босым, без доспеха, в одной рваной рубахе. Берения, конечно, всегда была глухой провинцией, известной на юге лишь своей рудой, и беренские герцоги уступали южным лордам в богатстве и в воспитании, но отец заказал для своего замка гобелен, где князя изобразили на равных с победителями — в броне и со знаменем. Симель невесело улыбнулась. Знал бы он, как далеко она забралась.

Она легонько провела пальцем по золотой короне на шлеме Вилиама и по красному знамени со стоящим на задних лапах львом. Тридцать лет прошло с тех пор, как князь сделался полноправным лордом Ледарии, и Берения ни разу не давала повода для беспокойства. Теперь же в замок доставили ноту от нынешнего герцога, который, очевидно, не придавал клятве верности такого же значения, как его дед. Скрепленная печатями еще дюжины беренских лордов, нота содержала жалобы на сборы отмененных пошлин, конфискацию железной руды, нерадивых королевских наместников и другие проблемы, решить которые можно было и без угроз.

Однако герцог заявлял, что если король не выполнит своих обязательств по защите порядка, то и он не намерен выполнять свои: выплачивать налоги и поставлять людей в войско. Вызов, брошенный столь резко, шокировал двор. Что это было — глупость или бунт?

Симель нашла взглядом фигуру брата королевы — графа Валленийского, высоченного рыцаря в синем налатнике. Должно быть, его наследник, нынешний граф Валлении, уже достиг замка герцога и со дня на день пошлет в Хаубер гонца. Симель надеялась на хорошие вести — выдержать еще одну войну отец не сможет.