Леденцовые трости для Карамельки (СИ)

— Ты же осознаешь, что тебе придется слезть с вершины и начать общаться с богами на равных?

— А тебе уволиться со службы? — он ответил вопросом на вопрос. Мы лежали, каждый на своем месте, но при этом мысли наши были на удивление схожи.

— Домик купим, детишек нарожаем. Если повезет, будут двойни… — мечтательно протянул я, глядя пустым взглядом в потолок.

Прошло пять дней с того рокового момента, и сегодня утром последствия от пребывания в моем организме Белой Мглы начали сходить на нет. Появились размытые силуэты, воскресив внутри надежду. Мы снова сможем увидеть ее…

Почему-то в голове все больше и настойчивее всплывали образы от встречи на кухне, когда я дразнил Алину, а она практически поддалась. Ее злой взгляд, горящие от смущения щеки с капельками веснушек, и мягкость девичьих губ, податливая и неспешная.

Однако это произошло под воздействием моей силы, и такой близости я не хотел. Ответ на поцелуй же, наглядно продемонстрировал об имеющихся у нас шансах.

Они были весьма и весьма неплохи.

— Не забегай вперед. Для начала разобраться нужно с безумием… Второго приступа, боюсь, нам не пережить. — Голос Розаила звучал подавлено, нотки мечтательности сменились другими, жесткими, знакомыми мне очень давно, пропитанными насквозь отстранённостью и желанием вечного одиночества.

В моем близнеце будто жили две личности, причем с появлением Алины активизировалась та, которую успешно подавляли долгие годы. Безусловно страстная часть всегда в нем присутствовала, но она настолько хотела девушку, что готова была разорвать весь мир на клочки, если ей не достанется хотя бы потрогать ее. А потом она становилась ненасытной. Прикосновения теряли смысл, хотелось большего, а после — окончательно обладания, и телом и душей. И этого момента так боялся Розаил, ведь так легко перейти грань дозволенного, когда Мгла терзает разум и чувства, можно элементарно запутаться и сделать девушке больно…

Тогда как первая личность явно нуждалась в поддержке, друге, способном выслушать в трудный момент, погладить по голове, или прижаться совсем не по-дружески, заставляя забыть обо всем.

— Я уже купил дом, — вдруг сказал он.

— Что? — шкала удивления скакнула на несколько градусов вверх.

— Помнишь день, когда Полина дала конфету? Вот на следующий день и купил… Там сейчас простолюдки, присматривают за хозяйством. Ну… чтоб теплый был и остальное… — признание далось ему нелегко.

— Ах ты! Предусмотрительная расчётливая морда! Почему мне не дал посмотреть? Знаешь же, придется и мне там бывать, или даже жить. Если малышка позволит.

Кровать скрипнула, судя по всему, брат перевернулся на бок.

— Потому что ты аскет. Я прекрасно знаю твои вкусы. В этой комнате, точнее, келье, нет даже стола. Минимальные удобства. Долгие годы ты существуешь именно так. Значит, любое помещение по уровню комфорта выше этого (практически любое) сойдет, — лениво, но выверенно отозвался он. — Кстати, сегодня начал силуэты различать. Завтра начнем видеть.

— Согласен. В целом ты прав, но все же… в следующий раз, Всесильный, будь добр обсудить со мной, — я немного злился. Свойственная брату манера все решать за других сейчас сыграла не лучшую роль в нашей пьесе совместного будущего. Я отвык жить в обществе, отшельничество стало привычным, особенно когда стало сочетаться с воздержанием. Зачем куда-то ходить, если нет смысла? А вот ради НЕЕ…

Жизнь начинала играть новыми красками. Яркими радужными цветами окрашивались грани всего сущего, как радар, подсвечивая особо важные вещи. Внезапно важным стало отнюдь не то, что я мог подумать вначале. К примеру, собственное сексуальное удовлетворение уползло куда-то на задний план, уступив место спокойствию и радостному состоянию девушки. Видеть в ее глазах одобрение, а не испуг. И чтоб сама сделала шаг навстречу, не вымаливать внимание по крохам. Наблюдать, как она работает с сахаром, хлопочет на кухне, в любой одежде, в каком угодно настроении. Только бы рядом, вместе…

Думаю, брат ощущал тоже самое.

— Близнецы сказали, она хорошо освоилась. Но все еще про Землю вспоминает. Счетчик веры Дэйрэм передал, годный мальчуган, — я улыбнулся. — Если сразу закроем данный вопрос, будет легче. Что думаешь?

Брат довольно долго молчал.

— У меня сложилось такое впечатление об Алине, что она… не доверяет нам, и вообще мужчинам в целом. Не думаю, что мое заявление о встречах с матерью сильно повлияет на ситуацию. Но я готов рискнуть. На ее родительницу наложим запрет о разглашении любой информации о Парласе. Пусть Надсмотрщики проводят ее первыми, тогда встреча будет лишена рисков…

— Разумно. Завтра же, после тренировке и объявим, — мне нравилась перспектива наконец увидеть в ореховых глазах что-то большее, чем ненависть, злость и неприятие вкупе с навязанным влечением.

Брат продолжил: