Леди Алекс

Алекс едва ли замечала, что рот Джонатана постепенно спускался вниз по ее животу. Нежная дрожь охватила ее тело, когда его язык проник во впадину ее пупка. Ее пальцы запутались в выгоревшей на солнце шевелюре Джонатана. Ее губы жаждали вновь овладеть его губами. Но он, как и прежде, был полон решимости продлить жгучие и сладкие муки, пока она сама не станет умолять его о пощаде. Рот же его опускался все ниже…

— Джонатан!

Ее глаза широко раскрылись. Переполошившись, она решила, что они с Джонатаном, конечно же, совершают нечто запретное, и потянула его за волосы, Пытаясь остановить. Но он не собирался уступать. Он крепко обвил руками ее сомкнувшиеся бедра, Пытаясь вновь их раздвинуть. Она, извиваясь, выгнула спину, а в результате лишь приблизилась к дерзкому, всепоглощающему пожару его губ и языка.

— Джонатан, прошу вас! — задыхаясь от волнения умоляла Алекс. Но вскоре стыд ушел, и его место заняло желание, подобно молнии, пронзившее ее. Из груди Алекс раздавались лишь глухие стоны, а ее пальцы почти конвульсивно ворошили шевелюру Джонатана.

— Прошу вас! — Ее голова металась по подушке. Под влиянием самого страстного из испытанных ею когда-либо желаний она плотно смежила веки. Алекс чувствовала, что больше выдержать эту муку не сможет!

— Вы моя, Александра! — произнес Джонатан низким, вибрирующим от страсти голосом. Когда он скользнул по ее телу наверх, его пальцы пришли на смену звуку. — Повторите за мной эти слова! — умолял он ее.

— Нет, я… я не могу, — хрипло прошептала она. Ее руки вцепились в его предплечья, а глаза, прикрытые дрожащими веками, открылись. — Прошу вас, я…

— Черт побери, я все равно услышу, как вы скажете это. — Его тлеющий огнем взгляд безжалостно проникал в ее глаза.

— Скажите это!

— Я ваша! — Эти слова родились где-то в глубине ее души, невольно сорвались с ее губ, а веки вновь смежились. — Да поможет мне Бог. Я ваша!

На губах Джонатана появилась сияющая триумфом улыбка. Его желание опасно приблизилось к грани терпения, и он больше не мог ждать, чтобы овладеть тем, что с самого начала действительно принадлежало ему.

Чувствуя, что страсть жарко охватила все его тело, он, дав наконец полную волю своему желанию, слегка приподнял бедра Алекс и подвел свой напряженный член к вратам в ее сокровенный женский мир. Он всем телом подался вперед. Тяжелый стон вырвался у него из груди, когда он убедился, насколько сильно она желает его, и он наконец полностью вошел в нее. Острый приглушенный крик боли сорвался с ее губ, когда его твердая плоть окунулась до самого основания в ее бархатистое тепло.

Он нахмурился, и его глаза потемнели, когда он неожиданно получил несомненное подтверждение девственности Алекс.

Оказалось, что она действительно была невинна!

С одной стороны, это открытие родило в нем чувство угрызения совести, а с другой — ликование. Но сейчас у него не было времени на размышления. Его бедра начали учить ее извечным ритмам любви. Его движения становились все быстрее, а удары все глубже, а Алекс, прижимаясь к нему, чувствовала, как тупая боль между бедрами уступает место новому неслыханному наслаждению.

Они испытывали взаимное, расслабившее их обоих удовлетворение. В момент, когда все кончилось, Алекс издала тихий крик. Ей казалось, что она вознеслась до самых небес, а затем медленно опустилась на землю.

В следующее мгновение Джонатан, лежа на ней, напрягся. Из него изверглась дарящая жизнь горячая влага, и у нее опять перехватило дыхание.

После этого первого бурного соития Джонатан Хэзэрд откинулся на спину в уютное тепло постели и прижал к себе свою горячо любимую жену.

Она не сопротивлялась. Податливо и, как этого требовали ее ощущения, стыдливо прильнув к нему, с неисчезнувшим отсветом страсти, все еще сияющим в ее глазах, она издала вздох полного удовлетворения.

«Вы моя, Александра!»

Он доказал справедливость своих слов. Он воистину доказал это.

Глава 11

— Почему вы меня не предупредили?

При звуке его голоса Алекс зашевелилась. Чары, которыми она была околдована, рассеялись. Алекс нахмурилась и вновь глубоко вздохнула, осознав с большим огорчением последствия своей капитуляции. Смущение, гнев, самоуничижение и никогда не испытанное ею до сих пор наслаждение — все смешалось в ее душе. Она не могла поверить в реальность того, что произошло.

Алекс никогда не могла бы подумать, что простой физиологический акт мог так подействовать на ее сознание. А потом, почувствовав, как заливает ее краска стыда, она потеряла способность вспоминать…

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — наконец пробормотала она. Сейчас, когда к ней вновь стала возвращаться скромность, Алекс инстинктивно натянула на себя одеяло. Однако она почувствовала бесплодность своих усилий, когда Джонатан одним движением сорвал его с нее. Одну руку он опустил вниз и властно положил на изгиб ее обнаженного бедра, а другой нежно гладил ее руку от плеча до кисти.

— Почему вы не сказали мне, что были еще невинны? — произнес он. В его вопросе прозвучали и любовь, и обвинение.