Леди Алекс

— Джонатан Хэзэрд — человек со средствами, — сообщила ей вдова. — Его семья входит в число наиболее уважаемых людей в штате Мэриленд. Конечно же, даже вы способны понять, как нелепо выглядит ваш брак. Джонатан заслуживает лучшего, чем получить в жены женщину, которая, по всей видимости, лгунья и проститутка! — Ее глаза сузились, лревратившись в узкие щелочки. — Но как же случилось, что вас выслали из Англии?

— Я не лгунья. И не проститутка. — У Алекс на кончике языка вертелось замечание, что быть лгуньей и проституткой лучше, чем прелюбодейкой. — Как я вам уже говорила, я была оговорена и несправедливо осуждена. После этого мой выбор был очень мал. Никаких шансов на побег не было.

— А потом за вас принялся Джонатан… нет ничего удивительного в том, что его увлекло хорошенькое личико. Он всегда был очень пылким.

— Все это никакого отношения к благотворительности не имело, — заявила Алекс. Ее особенно задело последнее замечание Гвендолин, поскольку оно вызвало в памяти его прошлые интимные отношения с ней. — Впрочем, это совсем не напоминало то, о чем вы говорите. Я была нанята экономкой.

— Экономкой? — насмешливо повторила надменная блондинка, а потом презрительно рассмеялась. — Значит, здесь, в Австралии, это занятие называют таким словом? В Америке для обозначения подобных отношений используется совсем другое выражение.

— Думайте что вам хочется. Факт же сводится к тому, что я — жена Джонатана Хэзэрда, и пусть меня повесят, если я позволю вам узурпировать мое место в его сердце или постели. — Слова самопроизвольно лились из нее.

— Ну что ж, моя дорогая Александра, если мы намерены говорить без обиняков, — прошептала вдова, вскочив с кресла с откровенно злорадным выражением лица, — тогда вам следует знать, что я не уеду отсюда без Джонатана. Я сделаю все, чего бы это мне ни стоило, чтобы убедить его, что мы принадлежим друг другу.

Чего бы ни стоило…

— Это что, миссис Уилкокс, объявление войны? — Алекс вела себя подчеркнуто хладнокровно. Она тоже поднялась на ноги.

— Можете быть уверены в этом. Так же, как вы можете быть уверены в том, что Джонатан никогда не перестанет любить меня.

— Неужели вы действительно думаете; что он за эти годы не изменился? Неужели так трудно допустить, что он не тот самый…

— Почему вы не возвращаетесь в Англию? — удивила ее Гвендолин своим вопросом. Она неожиданно подошла к Алекс вплотную. — Вы сказали, что вас привезли сюда против вашей воли.

— Да, это так. Но с момента моего приезда многое изменилось, — запинаясь произнесла Алекс. Этот вопрос она и сама задавала себе не один раз за несколько минувших дней.

— Я могу вам помочь, — предложила ее собеседница, и глаза ее засияли предвкушением триумфа. Она положила руки на плечи Алекс. — Послушайте меня, Александра. Я могу сделать так, чтобы вы на первом же корабле отправились домой, в Англию. У меня еще есть деньги, и я с радостью использую их в этих целях. Вы можете поехать в страну, которой вы принадлежите. То же самое сделает и Джонатан. Он обязан вернуться ради своей семьи. Ради самого себя!

— Он мне ни за что не разрешит уехать.

«Боже мой, а сама-то хочу, чтобы он разрешил?»

— Не бойтесь. Я могу убедить его, — заверила ее Гвендолин. — Как только вы уедете, ничто не будет отвлекать его от…

— Нет! — Алекс отстранилась от своей искусительницы и покачала головой. Ее глаза пылали, когда она вымолвила с едва скрываемым гневом: — Об этом я больше ничего не хочу слышать. Вы не имели права приезжать сюда. У вас нет никакого права предполагать, что Джонатан воспримет ваше возвращение в его жизнь с радостными объятиями. И, говоря по правде, меня поражает, что вы настолько потеряли чувство благоразумия и благопристойности, что смогли выразить свою любовь к человеку, который не только совершенно ясно сказал, что вы ему ни в каком качестве не нужны, но который недавно женился на женщине, которую он, как заявляет, любит. — Сердце Алекс взмыло к небесам, когда она вспомнила его брачную клятву.

— Вы не сможете победить, рыжая сука, — с ненавистью заявила Гвендолин. — Джонатан Хэ-зэрд принадлежит мне. И так будет всегда.

— Это утверждение могло бы иметь большой смысл, если бы вы не стали женой другого мужчины, — заметила Алекс. — Ошибку совершили вы сами и никого, кроме себя, винить в ней не должны.

С высоко поднятой головой Алекс прошествовала мимо разгневанной, уязвленной соперницы и удалилась в столовую. Когда вскоре вернулся Джонатан, именно ему досталось на долю проводить Гвендолин наверх в приготовленную для нее гостевую комнату. Как ни пыталась Алекс не думать об этом, она, наводя порядок на кухне, не могла избавиться от мысли, что сейчас эти двое находятся вместе. И в ту ночь, когда она наконец заснула рядом с мужем в тепле огромной постели, ее преследовали ужасные сны, в которых она оказывалась возвращенной в тюремную камеру в Параматте, тщетно пытаясь окликнуть Джонатана, который с самодовольной улыбкой проходил мимо под руку с Гвендолин.