Леди-алконост (СИ)

Как полагается, вдова (стройная нуарная блондинка лет тридцати в дорогой шубке) немного поторговалась, немного покричала, немного выпила коньячку с верхней полки шкафа из щербатой кружки и подписала у бухгалтерши все контракты об оказании платных услуг. Кысу отправили за ингредиентами для зелья к Нине Галадзе, грузинке, которая притворялась цыганкой для пущего эффекта. Честно говоря, Кыса не помнила, как вызывать метель, но решила положиться на наставницу. Ритуал следовало проводить в полночь, поэтому она оставались после шести на сверхурочную. В десять скрипнула дверь, заглянул Никитич.

— Работаете, Маргарита Семеновна?

— Работаю, — сухо отозвалась она.

— Значит, вдовушка эта таки решила заказывать?

— Решила.

— Тогда не буду мешать, — он прикрыл дверь и тут же заглянул снова: — Забыл сказать, тут черт бродит ночами. Тварь страхолюдная, но слабенькая. Любит в окна пялиться. Занавески задерните, чтобы нервы не трепал.

— А что за черт? — заволновалась Кыса.

— Да я не разбираюсь в этих, как его, классификациях бестий. Тут кто-то черную кошку задавил, вот она и появилась. Я молока на ночь оставляю, а она стоит и пырит, а сказать, что держит ее — не может. Заявку в Зверобойный отдел написал, но вы же знаете, как они работают…

— Иди, Никитич, на обход! — одернула его Маргарита Семеновна. — У нас с Инной Сергеевной еще куча работы.

Но Кыса уже успела испугаться. Когда Маргарита Семеновна послала развесить пучки лаванды на северной стороне, а, именно, в туалете, стало совсем темно. Она прошла мимо дремавшего под старым телевизором на проходной Никитича. В новостях рассказывали о необычной активности в городе сов, что Кыса посчитала для себя добрым знаком, и юркнула в туалет. Боясь увидеть в окне черта, о котором предупреждал Никитич, Кыса бочком, бочком, не поднимая глаз, дрожащими пальцами развязала ниточку и повесила на ручку кабинки. Для технички Лидии Павловны прилепила стикер «Для ритуала, не снимать!» и готова была уже дать деру, но что-то тянуло ее к окну. Кыса выключила свет и, крадучись, выглянула в покрытое разводами от тряпки стекло.

Черт стоял возле ограды кладбища. Черная лохматая туша, высокая как Чубакка из «Звездных войн», но не настолько разговорчивая. Стояла и просто смотрела на Кысу, несмотря на темноту. Стало не по себе, но не так как при оплате квитанций, а что-то холодно-липкое, могильное кольнуло в желудке и ухнуло вниз скользким клубком червей. Напряжение нарастало, и Кыса ощутила как покрылась противной липкой испариной. Она отчаянно заморгала. В ту же секунду черт возник прямо перед ней, за прозрачным и таким тонким стеклом. На целое мгновение они смотрели друг другу в глаза, а потом Кыса заорала так, что прибежала Маргарита Семеновна. Черт сгинул.

Кысу усадили в кабинете на стул, налили рюмку коньяку и открыли молочную шоколадку из неприкосновенного запаса Мирославы. Маргарита Семеновна бранилась, хлопотала и в итоге вызвала такси и приказала идти домой. Кысе было приятно, что начальница так о ней печется. Застегивая пальто на ходу, она почти забыла о пережитом ужасе, заскочила в машину и удобно устроилась на заднем сиденье.

Дома эйфория схлынула, разбившись о немытую с утра посуду и гору ношеной на этой неделе одежды, которая уже начинала попахивать. Поставив кипятиться чайник, Кыса одновременно пыталась переодеться в домашнее, прибраться и отыскать «Бестиарий Средней полосы России, Урала и Сибири». Сидя в расстегнутой блузке и капроновых колготках на кухонной табуретке, Кыса невольно углубилась в чтение, не замечая как чай сначала остыл, а потом покрылся мерзкой пленкой. Глухой удар сотряс ее окно. Кыса подскочила, разлила чай и, чертыхаясь, заорала, что она знает страшные заклятия. Атаковать из-за окна никто не спешил, так что она выпила еще коньяку, убедив себя, что это просто какой-нибудь сумасшедший голубь: старушка снизу их прикармливала, и они то и дело путали этаж.

Проснулась она на диване, все в тех же колготках и блузке. Уголок книжки, открытой на статье о птице-сирин, больно впивался в щеку. Хорошо по субботам! Можно весь день ходить в пижаме и не вспоминать, что завтра воскресенье. Кыса медленно умылась, запахнула себя в самый огромный и мягкий халат, зевнула от души, прошлепала на кухню, прилипая босыми пятками к липкому после чая полу. И тонко взвизгнула. Кухонное окно покрывали кровавые разводы, словно кто-то бился, пытаясь проникнуть внутрь. Но хуже всего был отпечаток человеческой ладони. На подоконнике сидела, щурясь от дневного света, окровавленная неясыть. Ее припорошило снежком, который вчера вызвала Маргарита Семеновна. Грудь совы вздымалась медленно, через силу. Кыса впервые за свою ведьминскую карьеру ощутила, что дело пахнет сильным проклятием. Мерзкий голосок внутри предположил, что и без черта не обошлось.

Кыса открыла окно, и неясыть ввалилась внутрь, тут же превращаясь в голую, окровавленную, но живую девушку необычайной красоты. Бледная кожа, черные, длинные волосы, алые губы, сияющие сапфирами глаза. В общем, типичная заколдованная царевна.