Леди Альмина и аббатство Даунтон

Нога выглядела ужасно. Она раздулась, почернела и при прикосновении причиняла дикую боль. Но Альмина приняла некое решение. Она предпочитала по возможности избегать ампутаций, считая, что их делают слишком часто, иногда скорее для удобства доктора, нежели для блага пациента. В полевых условиях это могло стать вопросом жизни или смерти, но здесь, в Хайклире, где риск инфекции был намного меньше, она стремилась сократить число ампутаций.

Альмина промывала и перевязывала ногу Дэвида каждый день, а во время приема пищи проверяла, есть ли у него все необходимое. Отличный уход дал свои плоды – через неделю ему разрешили сидеть на свежем воздухе, а затем он перешел на костыли. Несколько друзей приехали навестить его и с трудом узнали, настолько он истощал и осунулся после дизентерии и умственного переутомления. Но Дэвид выздоравливал как душой, так и телом. Он написал своей семье: «Нет большего утешения, чем бродить по прохладной зеленой траве и сидеть под кедрами».

Собственно говоря, Дэвид несколько заблуждался. Один счастливый пациент получал еще большее утешение благодаря вниманию возлюбленной из Хайклира, необыкновенно красивой сестры милосердия с темно-рыжими волосами. Порчи, в ту пору семнадцатилетний школьник, который и сам был немного влюблен в нее, с наслаждением рассказывал историю, как однажды вечером, совершая свои обходы, Альмина наткнулась на счастливчика майора Джорджа Пейнтера из полка шотландских гвардейцев в объятиях девушки. Альмина тактично удалилась из комнаты, но на следующее утро вызвала сестру милосердия к себе. Страстная приверженность Альмины к исцеляющему уходу определенно имела свои границы. «Боюсь, дорогая, вам придется покинуть нас. Я не позволю, чтобы мои сестры милосердия вели себя подобным образом. Это создает сильную нагрузку на сердце пациента. Он мог умереть вследствие этого!» Огненновласая красавица уволилась к великому прискорбию пациентов.

Дэвида вскоре сочли достаточно здоровым для выписки и приказали 4 ноября явиться на армейскую медицинскую комиссию. Ему не хотелось расставаться с Хайклиром, но пришлось освободить место для очередных пациентов и явиться перед начальством. Ему дали месяц отпуска до следующего появления на комиссию, так что он отправился на родину в Ирландию. Это путешествие оказалось слишком тяжелым для его ноги, – и в Дублине пациент вновь попал в госпиталь. Дэвид провел там месяц и наконец-то добрался домой, но всего на две недели до получения телеграммы, предписывающей ему явиться на медосмотр. На сей раз Дэвида признали годным и приказали немедленно отправиться в Ирландский стрелковый полк на действительную службу.

13 Госпиталь переезжает

Наступило Рождество 1915 года, но у Альмины уже истощился запас той энергии, которую можно было бы посвятить праздникам. Госпиталь добился успеха: она видела пользу, приносимую ее лечебницей пациентам, читала благодарности в их письмах. Леди Карнарвон обучала отборную бригаду сестер милосердия, нанимая самых выдающихся докторов того времени для проведения новаторских операций, спасших неисчислимое количество жизней. Она располагала финансовыми средствами, позволяющими персоналу выполнять свои обязанности с заботливостью и вниманием. Альмина завоевала уважение южного командования, полностью доверявшего ее суждениям, и если она говорила, что человек недостаточно здоров для прохождения медицинской комиссии, ей верили. С любой точки зрения госпиталь Альмины в Хайклире процветал: она не сомневалась, что нашла свое призвание. Однако леди Карнарвон была измождена и опечалена невозможностью сделать больше. А со всех сторон поступали дурные известия.

Просочились сообщения еще об одной смерти обитателя Хайклира. В мае под Ипром был убит конюх Джордж Кокс, но властям потребовалось полгода, чтобы известить его мать. В начале войны не существовало системы по учету погибших, а огромный масштаб потерь лишь в конце 1915 года привел к созданию системы, двумя годами позже ставшей Императорской комиссией по военным погребениям. Работа по учету могил началась после того, как французское правительство выделило участки земли для захоронения солдат союзных войск на Западном фронте. Армейские священники помечали могилы бутылками со вложенными клочками бумаги, на которых была кое-как написана фамилия солдата, теперь же их можно было заменить деревянными крестами. Тело Джорджа Кокса полгода лежало на полях Франции, пока его мать со все тающей надеждой ожидала вестей, но это не отпугнуло еще двух обитателей Хайклира от вступления в армию.

Оба они, Мейбер и Эбселон, были егерями и избрали новый централизованный пулеметный корпус. По характеру своей работы они ежедневно имели дело с ружьями, так что были ценным приобретением. Невзирая на стратегические неудачи, отсутствие продвижения и количество потерь, убивающее моральный дух, общественный настрой в конце 1915 года был еще твердым. Недостатка в новобранцах пока не наблюдалось.