Леди Ариэлла Уоторби

Герцог молча протянул руку и отобрал у меня еще не законченное письмо, полностью проигнорировав мое возмущение. Сев ровнее и сложив руки на груди, мне оставалось лишь наблюдать, как меняется выражение лица лорда по мере чтения. И с некоторой гордостью я увидела, как недовольство сменилось задумчивой сосредоточенностью, затем на меня был брошен внимательный взгляд, а после лорд оттон Грэйд произнес:

— Передайте отчет, если вам несложно.

Молча протянула свиток.

Герцогу переводчик не требовался. Пробежав текст быстрым взглядом, он отметил мои пометки, нахмурился и, вернув мне мое письмо, сухо произнес:

— Великолепно.

«Мужчины не желают признавать собственные ошибки», — неоднократно говаривала матушка Иоланта. Герцог оттон Грэйд был ярким подтверждением данного выражения. С чувством торжества справедливости я вернулась к письму, в котором повторно поблагодарила управляющего за проделанную работу и усердие, упомянула о том, как ценит его лорд оттон Грэйд, выразила надежду на скорый ответ и добавила, что по всем пунктам расходов мне хотелось бы видеть более развернутые описания…

— На галеры ворюгу отправлю, — зло произнес лорд оттон Грэйд.

Но вычеркивать слова о том, как ценит мой супруг труды Тория Аннельского, я не стала, не желая из-за гнева обманутого владельца переписывать все послание заново. А потому, расписавшись, я свернула письмо и запечатала свиток. А затем с видом победительницы протянула послание лорду Грэйду. Герцог молча взял свиток, хмуро взирая на меня. Несомненно, у его светлости была прекрасная память, и он, как и я, прекрасно помнил о сказанном им же: «И да, ваш ответ я, возможно, выслушаю, если вы справитесь с обязанностями леди оттон Грэйд. До тех пор потрудитесь держать свое мнение при себе, меня оно ни в коей мере не интересует».

— Так вот, мое мнение, лорд оттон Грэйд, — воинственно начала я, — вы совершенно извратили смысл моего требования о верности!

Его светлость неожиданно улыбнулся.

Несколько удивленная его реакцией, я все же продолжила:

— И в обязанности леди оттон Грэйд никоим образом не могут входить разного рода гнусности, какие вы…

Улыбка герцога стала заметно шире. Затем его светлость насмешливо-укоризненно покачал головой, протянул мне руку и произнес:

— Обед, леди оттон Грэйд.

Демонстративно не заметив приглашающий жест, я направилась мыть руки.

— Вы игнорируете меня? — понеслось вслед.

— Да, лорд оттон Грэйд, — холодно ответила я, — и намерена продолжать игнорировать до тех пор, пока вы не начнете воспринимать меня серьезно.

Уже в умывательной я услышала негромко сказанное:

— Боюсь, я уже начал слишком серьезно воспринимать вас, Ариэлла.

* * *

Обед проходил в молчании. Не тягостном, скорее задумчиво-мрачном. Суп не был подан, хотя его аромат витал в воздухе, бокалы мой и герцога были наполнены лишь на половину — корабли мчались на всех парусах, и мне впервые довелось ощутить прелести морской качки. К слову, сложностей это не доставило. Напротив, я откровенно наслаждалась скоростью, и с трудом сдерживала желание, пробежав к носу корабля, ощутить капли соленой воды на лице… В мое прошлое плавание мне дозволялось подобное, и капитан благосклонно взирал на шалости леди Уоторби, увы, герцогиня оттон Грэйд такого позволить себе не могла.

— Мне крайне любопытно, о чем вы сейчас размышляете, Ариэлла, — внезапно произнес лорд оттон Грэйд.

Тороп, осознав, что обед все же будет скрашен общением, поклонился и торопливо покинул нас, не желая мешать приватной беседе лорда и его супруги.

Отставив бокал с водой, я задумчиво ответила:

— «Ревущий» увеличил скорость.

— Абиссоры — угроза, устранить которую лучше всего позволяет увеличенная скорость, — произнес герцог. — Поверьте, вам нет причины беспокоиться о сохранности вашей жизни.

Я отвела взгляд от морских просторов и посмотрела на герцога. Лорд оттон Грэйд был совершенно серьезен и, судя по выражению его лица, искренне полагал, что я до настоящего момента испытываю страх после нападения глубоководных монстров. Я улыбнулась. И отметив недоуменно вскинувшуюся бровь его светлости, сочла нужным пояснить:

— В моей недолгой жизни именно вы стали самым страшным и поистине пугающим меня событием, лорд оттон Грэйд, что касается возросшей скорости «Ревущего», я испытываю скорее удовольствие и желание, стоя у борта, наслаждаться ветром и ощущением мнимой свободы.

Черные глаза герцога казалось стали еще темнее. Мне же, вернувшейся к трапезе, филе запеченного тунца показалось значительно вкуснее. Изумительный вкус, слегка приправленный чувством торжества, изысканное наслаждение.

И лишь к тому моменту, когда моя тарелка опустела, лорд оттон Грэйд, совершенно утративший аппетит и просидевший все это время, сжимая вилку и нож, холодно спросил:

— Могу ли я расценивать ваши слова как признание в том, что меня вы считаете гораздо чудовищнее той угрозы, что мы едва миновали, а именно нападения абиссоров?

Я положила столовые приборы на край тарелки, промокнула губы, вытерла руки, разместила салфетку поверх тарелки и предельно искренне ответила: