Леди без страха (СИ)

Я продолжала молчать, размышляя, как бы отвязаться от докучливого знакомца и добраться как можно скорее до табора. Уж туда-то ни один гаджо не рискнет сунуться без приглашения, а если ему еще и открыто угрожали расправой… Цыгане ведь могут просто сорваться с места и уйти, дорог на земле много.

К сожалению, Де Ла Серта не задумывались над тем, что связываться с цыганами может быть опасно даже для людей состоятельных и облеченных властью.

— Прости меня, Чергэн, — даже с некоторым намеком на искренность снова принялся вымаливать мою благосклонность Мануэль. — Ты же добрая славная девушка, ведь так? Ты не станешь злиться на дурака слишком уж сильно. Помоги мне, Чергэн, я в смертельной опасности. Ты ведь это и так знаешь.

Я вздрогнула и взглянула прямо в глаза человеку, в которого имела несчастье влюбиться. Наши глаза встретились, и пришлось судорожно размышлять о том, что же происходит. Мы с братом, и — что куда важней — отец, уже взялись за спасение Мануэля, однако теперь ибериец через нашу голову пытается просить помощи у цыган. С которыми не так давно умудрился рассориться. На удивление "мудрый" поступок.

Выходит, Дарроу Мануэль больше не доверяет? Но ведь, по его мнению, Чергэн — любовница Эдварда, значит, может все рассказать ему. О чем вообще думает Де Ла Серта? Все-таки иберийцы не так и умны и дальновидны. Верно, в мать пошли. Та тоже не отличалась особой рассудительностью и последовательностью в своих поступках.

— Тебе вроде уже помогают, гаджо, — произнесла я, прожигая молодого джентльмена взглядом до крайности неласковым.

— Брат, может, оставишь уже эту дикарку в покое, пока она тебе горло не перегрызла? — заговорил на иберийском Теодоро, которому выпала нелегкая доля помощника старшего. — Цыгане ужасно злопамятны, она вряд ли станет помогать тебе после того, как ты ее страшно обидел.

В глазах младшего сына посла застыла тоска и усталость, очевидно, не одна только я страдаю от бесконечного упрямства Мануэля. Разумеется, утешение слабое, но лучше, чем никакого.

— Если говорить прямо, эту цыганку я боюсь все-таки куда меньше леди Евы.

Вот это новость. На этот раз моему возлюбленному удалось меня по-настоящему огорошить. Чем же леди Ева Дарроу могла вызвать страх?

— Ты совсем ума лишился, — вторил моим мыслям Теодоро. — Леди Ева достойная молодая дама, она от чистого сердца помогает тебе, Эдвард так и вовсе наш близкий друг. Но нет, тебя потянуло к цыганам. Мануэль, опомнись. Эта цыганская ведьма первым делом расскажет обо всем любовнику, и нам придется объясняться с Дарроу.

Теодоро говорил вполне здравые вещи, не в пример своему старшему брату. Зачем Де Ла Серта настраивать против себя таких влиятельных людей, как мой отец?

Мануэль как-то странно усмехнулся, и мне, признаться, стало в какой-то мере не по себе. Хотя бы потому, что в этот момент я не смогла с уверенностью сказать, что творится в голове молодого иберийца. Обычно, несмотря на всю свою эмоциональность, Манэуль Де Ла Серта оставался для меня человеком довольно предсказуемым. Я знала, как именно он отреагирует на то или иное событие.

Но, кажется, на этот раз Мануэль Де Ла Серта сумел удивить меня.

— Ты до сих пор думаешь, что нашу мать убил какой-то там неизвестный злодей, который долгие годы провел в тени? — с насмешкой спросил младшего брата Мануэль.

Я замерла, плохо понимая, что вообще происходит сейчас.

— В лучшем случае Дарроу просто не пожелали спасти нашу мать. В худшем — они же ее и убили. В доме все это время жила та старая ведьма, Шарлотта. Разве так уж сложно было ей убить? Я уже практически не сомневаюсь, что это была месть. Месть за ранение леди Евы. Ты же помнишь, что говорил лорд Дарроу о неприкосновенности его семьи.

У меня голова пошла кругом от таких выводов. Вот скажите на милость, как можно из предпосылок, что имел Мануэль Де Ла Серта, додуматься до подобной глупости?

— По-твоему, и прокляли тебя Дарроу, что ли? — не утратил разумного скептицизма Теодоро, не спешивший обвинять отца и меня во всех смертных грехах. — Брат, мне кажется, ты…

Подозреваю, слушала я весь этот бред с совершено неописуемым выражением на лице. Но хотя бы удалось хранить молчание, пусть на язык и просились все ругательства, которых мне было известно немало.

— Проклятье, Теодоро, — перешел на родной язык Мануэль, уже мало обращая на меня внимания. — Они не хотят нам помочь, как ты не понимаешь этого? Лорд Дарроу, Эдвард… Хуже всех из них — леди Ева. Вот уж подлинное чудовище.

Стоило возгордиться от собственной злокозненности. Но пока братья Де Ла Серта так замечательно спорят друг с другом, скромной цыганке самое время уносить ноги.

Одно мне стало совершенно ясно: спасать Мануэля Де Ла Серта мне хотелось с каждым прожитым днем все меньше и меньше. Создатель заповедовал проявлять милосердие, но, вероятно, слишком много во мне было цыганской безудержной крови, мстительной и злопамятной.

— Леди Ева… — снова начал уговаривать взбесившегося брата младший Де Ла Серта.

Слушать тот не пожелал.

— Леди Ева готова была убить меня тогда. Ты помнишь, когда едва не придушила.