Леди без страха

— Мне думается, маркизу скоро убьют, — высказала я одно из своих наиболее мрачных предположений в отношении дальнейшего развития событий.

Впрочем, меня не слишком огорчала мысль о гибели этой женщины. Она не вызывала во мне добрых чувств еще с самого момента знакомства, а после того, как я узнала о заключенной ею сделке, боюсь, я начала испытывать к ней огромнейшую неприязнь.

— И почему же, по-твоему? — осведомился брат, преспокойно попивая чай. — У колдуна заключен с ней договор.

Эдвард тоже не спешил расстраиваться из-за чрезвычайно печальной судьбы маркизы Де Ла Серта. Что же, у нас со Вторым даже чувства обычно не разнились.

— В плане своих обязательств колдун уже все исполнил, а пункта "Не убивать клиента" в таких договорах обычно не бывает. Марисоль Де Ла Серта больше всех знает о сделке и личности колдуна. Она может вольно или невольно выдать его, — пожала я плечами, говоря совершенно очевидную вещь. — От допроса с пристрастием ее защищает статус жены полномочного посла Иберии, но, знаешь, папа подчас бывает таким импульсивным и решительным в своих поступках, когда речь идет о членах его семьи. Значит, госпожа Де Ла Серта — угроза для преступника. А угрозу следует вовремя устранить.

Эдвард согласился с тем, что мой прогноз развития событий вполне логичен и может оправдаться. На нашу беду.

— Если умрет маркиза — ниточка к преступнику окажется для нас потеряна. Быть может, стоит навестить госпожу Де Ла Серта завтра же и надавить уже самим? Папа, конечно, суров и страшен, однако же мы с тобой, Ева, тоже кое-чего стоим.

Увы, мы не знали, что уже на следующее утро нас известят о скоропостижной смерти ее сиятельства маркизы Де Ла Серта. Умерла супруга посла вполне мирно, в своей постели, уснула и более глаз не открыла. Утром ее нашли уже остывшей. Никто не заподозрил, что с этой смертью что-то неладное. Посчитали, что дело в сердце, нервах или каких-то иных хворях, на которые Марисоль Де Ла Серта, в силу крайнего мужества и стойкости, не обращала должного внимания.

Однако в нашем доме никому и в голову не пришло, что эта женщина могла отойти в мир иной мирно и без чьей-то злой воли. Маркизу, несомненно, убили и сделали это очень расторопно.

— Стакан в ее спальне пах миндалем, именно так мне доложили, — сообщил отец, который и взялся во всех подробностях рассказать о случившемся нам с Эдвардом, а заодно и сыновьям почившей.

Мануэль и Теодоро выглядели как тени самих себя. Увы, правда такова, что как бы ужасно ни поступали родители, их гибель все равно причиняет детям огромную боль. Смерть маркизы ее сыновей буквально подкосила, я даже начала волноваться, не решит ли теперь Мануэль сдаться на милость своей ужасной судьбы и позволит убить себя.

Дворецкий вызвался было налить молодым людям виски, считая, что это непременно поможет им обрести душевное равновесие и примириться с ужасной новостью, однако я настояла на чае с ромашкой. Вряд ли алкоголь излечит душевные раны, однако наверняка лишит так необходимого сейчас душевного самообладания. А Де Ла Серта и без того слишком эмоциональны. Ох, уж эта горячая южная кровь, от которой нет спасения.

Если сейчас эти двое решат совершить какую-то необыкновенную глупость, как их остановить?

— То есть ее отравили… Нашу мать отравили, — с неизбывным отчаянием воскликнул Мануэль Де Ла Серта и заломил руки. Все-таки к матери он был сильно привязан.

Мое любящее женское сердце оказалось исполнено сочувствия, однако разум вместе с фамильной мстительностью Дарроу удержали меня на месте и позволили сохранить лицо.

— Увы, Мануэль, простите мне мою нечуткость, но все шло именно к этому. Если играешь с темными силами, гибель неминуема. Такова истина.

Кажется, Де Ла Серта желал сказать мне какую-то ужасную дерзость, но в последний момент сдержался. Немало тому способствовало и то, что Теодоро упреждающе коснулся плеча брата. Возможно, следовало говорить более сдержанно, но так старательно сдерживаемое долгие недели негодование, возмущение вырвались наружу тогда, когда я этого меньше всего ожидала.

— С огнем играешь, Первая, — шепнул мне на ухо близнец. — Веди себя поаккуратней.

Я и сама понимала всю безрассудность своего поведения, но право, удержаться было выше моих сил, так сильна оказалась тлевшая в душе обида. Настолько сильна, что ни горький излом губ, ни невыплаканные слезы в глазах Мануэля Де Ла Серта не трогали меня. По крайней мере, они тронули меня не настолько сильно, насколько должны были.

— Что же, вы правы, леди Ева, — согласился со мной спустя некоторое время, собравшись с духом, Мануэль. — Но вы так говорите… Словом, вы считаете, мать убил тот же человек, что…