Леди, будьте паинькой

И тут ее даже дрожь пробрала от неожиданного озарения. А она-то что рот разевает?! Ей выпала козырная карта! Редчайшая возможность добиться своего. Репортер! Телекамера. И это как раз в ту минуту, когда она была готова сдаться! Ей предоставлен шанс публично себя опозорить, да так, как она и не мечтала! Что же медлить!

У Эммы даже дыхание перехватило. Беддингтон на стенку полезет!

Кенни мельком увидел, как застыла Эмма, и, заметив блеск ее глаз, понял, что дело плохо. Ее взгляд то и дело перебегал со Стерджиса на оператора. Кенни похолодел. Леди Эмма только сейчас сообразила, что все ее офигительные выходки запечатлеют и покажут миллионной аудитории!

Кенни внутренне приготовился к худшему. Эмма — создание проворное и в любую секунду может броситься ему на шею или исполнить стриптиз и в таком виде протанцевать хулу. И если он не желает окончательно загубить карьеру, нужно немедленно убрать ее отсюда, даже если ради этого придется согласиться на интервью.

— Ладно, — пожал он плечами, — Почему бы нет? Неплохо бы прояснить обстановку. Кстати, Эмма, зачем тебе скучать? Все это довольно тоскливо. Подожди меня в доме, хорошо?

Он старался не думать о том, что эта леди в любую секунду может превратить его в посмешище всей Америки. Остроты Ли Тревино, ехидные замечания Бена Райта на счет «голубых» игроков в гольф, даже гастрономические шуточки Фаззи Зеллера — ничто по сравнению с той бурей, которую Эмма вот-вот накличет на его голову.

И… и тут… ничего. К величайшему изумлению Кенни, Эмма глубоко вздохнула, кивнула и отвернулась. Он почувствовал себя так, словно ему с размаху всадили кулак в живот. Неужели она так и удалится?

Эмма, не оглядываясь, прошествовала в дом, добровольно отказавшись от своего последнего шанса вызвать публичный скандал. И Кенни отчетливо понял, почему она сдалась без борьбы: не хотела ранить его.

— Начали, — окликнул оператор. — Сюда, Кенни.

Кенни постарался выбросить из головы Эмму и все, с ней связанное, и направился к забору, боясь и подумать о том, чем она только что пожертвовала. Но перед глазами упорно возникала она… такая, как сегодня утром, чуть посапывающая во сне… лоб наморщен, словно она даже теперь строила грандиозные планы… светло-каштановые кудряшки разбросаны по голубой наволочке, как медовые потеки — по небу.

— Кенни!

Кенни сжался. С каких пор он, прожженный бабник, грезит о медовых потеках? Только этого ему сейчас и не хватало.

Он решительно обернулся к Стерджису:

— Давайте поскорее покончим с этой хренотенью.

Дура!

Эмма раздраженно дернула ящик стола в поисках штопора.

Так бездарно упустить случай! Единственный в жизни шанс! И почему? Потому что последняя идиотка!

Дверь громко ударилась о стену. Появился донельзя злой Кенни. Прекрасно! Она как раз жаждет с кем-то сцепиться. Мечтает! Все что угодно, лишь бы выпустить пар!

Кенни остановился рядом, стащил шляпу, взглянул на Эмму и улыбнулся. Все напряжение, тоска и досада мигом улетучились, и метаморфоза была такой внезапной и поразительной, что никак не укладывалась в ее сознании. Словно луч света прорезал грозовое облако и откуда ни возьмись показалось солнце. Его улыбка одарила ее теплом. А глаза… эти удивительные глаза…

Ее кожу кололо тысячью иголочек, сердце колотилось, кровь кипела в венах. Уши горели, перед глазами все пылало, кости плавились.

Эмма схватилась за край стола.

После того как она сутками находилась в приятном состоянии постоянного сексуального возбуждения, ничто уже, казалось, не должно был потрясти ее. Но то, что происходило в эту минуту, было совершенно иным. Иным и пугающим. Что-то неладное творилось с ее душой, какие-то непонятные ощущения исходили из потаенных уголков, о существовании которых Эмма не подозревала.

Но стоявшие на страже инстинкты самозащиты буквально взвыли тревожными сиренами.

Только не это! Пожалуйста! Все что угодно, но не это! Не с ним! Пожалуйста… Господи… только не любовь!

Она любит его! Это не увлечение, не страсть! И осознание простой истины пришло не так, как Эмма ожидала. Оно нагрянуло, словно землетрясение. Внезапно. Ошеломляюще. Не вовремя! Настолько непрактично! И невероятно, ужасающе болезненно.

— Что-то случилось?

— Случилось? Н-нет. Конечно, нет. Как твое интервью?

Эмма надеялась, что Кенни не заметит, как трясутся ее руки. Она наконец отыскала штопор и попыталась вкрутить его в пробку бутылки, выбранной Кенни заранее.

Он мягко отнял у нее бутылку.

— Если имеешь в виду, удержался ли я, чтобы не насовать ему как следует, то да. Так что все обошлось.

Он повернул штопор и снова одарил Эмму своей проклятой улыбкой:

— Спасибо за то, что ничего не выкинула перед камерой.

Эмма схватила солонку, чтобы хоть чем-то занять руки. Патрик куда-то уехал на съемки. Утром она радовалась уединению, но сейчас пожалела, что он еще не вернулся.

— Что ты имеешь в виду?

— Можно подумать, ты не знаешь!

Эмма прикусила губу и погладила большим пальцем обливную керамику солонки.