Леди-Бунтарка, или Я всё решу сама!

Все мои клятвы и обещания все еще в силе. Я готов подарить тебе весь мир. Весь мир, но не свободу. Ее тебе придется добыть самой. Я уверен в том, что праведный гнев вложит в твою руку стилет и силу. Ты сможешь это сделать. Я верю в тебя, дорогая моя Румия.

Будь предельно осторожна. Рядом с тобой не мужчина, а монстр, который готов на все. У него нет принципов и совести. Он не видит преград и идет по головам.

Прошу тебя, моя милая Румия, ответь мне на это письмо. Назначь в нем время и место нашей встречи. Я хочу вновь услышать твой прекрасный голос, почувствовать шелк кожи под своими пальцами и понять, что ты все еще меня любишь. Ведь я люблю тебя, моя чародейка.

Навеки твой Сайд».

Письмо полыхнуло в руке еще до того, как я осознала, что делаю. Ярость, злость и обида вырвались наружу магией, сожгли дотла все то, что связывало меня с этим человеком.

Он посмел написать такие строки после того, как бросил одну, оставил «монстру». Как же я ошибалась в нем. Как же желаю обо всем, что было. О том, что доверяла.

Вздохнув, я сняла с пальца кольцо из темного дерева. При прямых солнечных лучах было видно, что на нем вырезаны узоры цветов и тянущихся лоз. Мгновение. И украшение вспыхивает ярким алым пламенем. За секунду превращается в труху на моей ладони.

Сайд должен был это почувствовать. Это мой ответ на его письмо.

Выдохнув сквозь зубы, я встала со стула, подошла к шкафу и открыла его.

– Леди Румия…

– Да?

Кажется, я повернулась слишком резко, на лице служанки промелькнул испуг.

– Все никак не могу привыкнуть к тому, что вы чародейка, – улыбнулась девушка. – Какие будут указания?

Я в который раз удивилась ее выдержке. Меня бы на ее месте уже давно бы любопытство сожрало, а Майя держится. Не задает вопросы. Нет, она мне определённо нравится. Не только как служанка, но как подруга и союзница.

Осталось только понадеяться, что в этот раз я не ошибусь в выборе человека, которому можно доверять.

– Указания? Помоги затянуть корсет в этом наряде. Скоро время завтрака. Я, пожалуй, не стану его пропускать.

Девушка подорвалась с пуфа и кинулась выполнять мой первый приказ.

Ее пальцы умело затягивали шнурки, накручивали их на крючки, завязывали на мастерские узелки.

– Леди Румия, я могу задать вам один личный вопрос?

– Да.

– Скажите, неужели вам не нравится ваш жених?

Подобного я не ожидала. Думала, что Майя спросит о том, кто прислал это письмо. А может, о том, собиралась ли я бежать той ночью сама или у меня был сообщник.

Ее вопрос ударил нежданностью под дых.

– Даже не знаю, что тебе ответить, – проговорила я, оборачиваясь и поправляя синюю юбку платья. – Если бы не те обстоятельства, при которых мы познакомились, то я ответила бы «да». А сейчас я вижу в нем только угрозу и препятствие. А почему ты спросила?

– Говорят, что лорд Риордан хорош собой, – сразу же отозвалась девушка, при этом даже не отвела взгляд. – Вот и подумала, неужели его природные чары не смогли произвести на вас впечатление.

Я неопределенно пожала плечами. Вопрос Майи задел какую-то не ту струну в моей душе. Я не должна сейчас думать о лорде Риордане как о мужчине. Он только помеха. То, что стоит между мной и свободой.

Мной и тем выбором, который я хочу сделать сама.

***

Завтрак подошел к своему завершению несколько минут назад.

Хлопнув дверью, я вылетела на задний двор поместья Геладан. Свернув на одну из тропинок, опустилась на резную лавочку, скрытую со всех сторон высокими розовыми кустами.

Меня била крупная дрожь. Кончики пальцев пощипывало от магии. Хотелось выпустить чары, выплеснуть их, позволить уничтожить все то, что меня выводило из себя.

Повернувшись, нашла взглядом тот куст, который испробовал на себе мою магию прошлой ночью. Листья почернели и обмякли, ветви покрылись толстой коркой, трава под кустом выгорела, обнажив землю.

Выдохнув, я зарылась пальцами в распущенные волосы.

Мне надо научиться держать себя в руках. Нельзя идти на поводу у эмоций. Это может плохо закончиться.

Сегодня я смогла сдержаться за завтраком, не ответила на сказанное Эленел Геладан. Тетушка в который раз посмела коснуться своими грязными мыслями и словами моей покойной матушки. Посмела выразить надежду, что я перестану быть на нее настолько похожа. Что перестану напоминать ей о той ошибке, которую совершил мой отец.