Леди Чудо

– Будет у тебя всё, ты у меня уникальная девочка. Ты даришь столько радости нам, как и окружающим. Тебя любят все, Энджел, за то, что ты именно такая. Веришь в них. Сколько я слышала о Венди плохого, но именно ты дала ей шанс показать себя настоящую. И мне она очень понравилась, а как она полюбила тебя…

– Хватит, мама. И так больно, – вырываю руки, оборачиваясь к огню и стирая слёзы. – Она не моя дочь, а я её именно так и вижу. Она не принадлежала мне, я испортила её жизнь. Именно испортила, потому что отвернула от родной матери. И я даже ощутила укол зависти, что она не моя.

– Ты просто очень отзывчива к людям, они это видят и тянутся к тебе. Только почему тебе больно, родная моя?

Сглатываю от этих слов, не смея признаться. Ведь это крах, мой крах, а я всегда хотела быть примером. Мои ошибки, которые я хочу похоронить в себе. Но что же мне делать, и как сказать, что возможно, я стану падшей женщиной в их глазах? Что я настолько глупа и необразованна, забыла откуда берутся дети. Мечтала об ином и ничего теперь не будет. А что делать мне? Как жить дальше?

– Лорд Марлоу, да? – Всё внутри застывает на этом имени, даже огонь больше не согревает.

– Свитер ему очень подошёл. И как он смотрел на тебя во время обеда, как защищал тебя перед Донной, когда приехал за тобой. Уже тогда мне это показалось очень странным. Если учесть, как о нём отзываются мои дети, то могу сказать лишь одно – он был влюблён в тебя. И это причиняет тебе боль? То, что он чужой мужчина и в эту минуту уже женатый?

– Откуда ты знаешь? – Шокировано шепчу я, поворачиваясь к ней.

– Я ведь твоя мама, Энджел. Я вижу многое и отмечаю про себя, как ты реагируешь на него. Как подолгу смотришь, словно не налюбуешься. Как ты окружаешь его заботой и желаешь, чтобы ему всё понравилось. Я это видела. Да и первая встреча с нами была очень бурной. Твои отлучки и поздние возвращения, долгие прогулки где-то и меняющиеся желания по поводу Джека. То «да», то «нет». То, «конечно, я буду с ним», но твои глаза говорят совершенно о другом. Не надо идти против себя, и даже то, что ты чувствуешь к лорду Марлоу не грех. Если тебя одарили этой любовью, значит, именно такова твоя жизнь. Если судьба показала тебе именно в нём твою мечту, значит, не просто так всё это случилось.

– И ты не злишься, не обвиняешь меня в неподобающем отношении и поведении? – Изумляюсь я.

– Нет, конечно. Никто из вас не виноват, что обстоятельства бывают сильнее и страшнее, чем ваши чувства. Но, возможно, именно это, время и боль, поможет кому-то из вас понять важные вещи. И я не имею права злиться на тебя, а тем более осуждать, потому что это твой выбор, и ты моя дочь, что бы ты ни сделала, я всегда буду на твоей стороне. Да, он предназначался другой, но ведь любил тебя. Я знаю это наверняка. Его этот взгляд, когда Донна только пыталась обратиться к тебе, он буквально убивает внутри всякое желание причинить тебе боль. Хоть ты этого не заметила, увлечённая Венди, он защищал вас обеих за нашим столом. А мужчины, они мыслят иначе, родная моя. Они не так открыты, как мы. Да и на чувства они скупы. Твой отец говорил мне о любви только два раза, когда делал предложение и когда появилась ты. Но я знаю, что он любит меня до сих пор с той же юношеской силой, как и раньше. Так и ты должна знать, что лорд Марлоу любил тебя и если бы он мог поступить иначе, то поступил бы. Он другой, Энджел, отличается сильно от нас, простых людей. Его воспитание, его образование, у него проблемы намного масштабней, чем у нас.

– Но разве, когда ты любишь, ты хочешь причинить боль своими словами?

– Иногда это защитная реакция, чтобы не ранить себя. Некоторые люди, а особенно такие, как он, закрытые в себе, бояться испытать любовь, потому что для них она отзовётся болью.

– Но он… я ведь знаю его другим, мама. Я знаю каким он может быть. А в нашу последнюю встречу он сказал мне ужасные вещи, и я ему. Хотя не желала этого. Только через несколько часов поняла, насколько отвратительны были мои слова, как и его. Словно каждый из нас был по отдельности и всё то время, которое было отведено нам, исчезло. Мы стали чужими. Он лорд, а я обычная.

– И такое бывает, Энджел, когда обида и боль превышают чашу, то ты защищаешься. Это инстинкт. Я не хочу оправдывать его и узнавать больше, что было между вами. Хотя тебе двадцать пять, и ты взрослая женщина, могу предположить. Но что бы ни происходило не вини ни себя, ни его. Жизнь расставит всё по местам, а в это время живи. Продолжай жить, ведь причин для этого много, – она мягко улыбается, и теплее становится внутри. А я боялась, так боялась признаться, оказалось, что только моя семья сможет помочь той тяжести, что живёт в сердце.

Входная дверь хлопает, и мама наклоняется ко мне, целуя в лоб.

– Запомни, Энджел, только твоя вера способна изменить твой мир. Продолжай верить, и чем сильнее ты будешь это делать, тем быстрее она тебя услышит, – шепчет она, а затем встаёт, чтобы обнять Айзека и Кэрол. Оборачиваюсь к брату, заметившему меня в углу у камина. Подходит ко мне и опускается рядом.