Леди Чудо

– Лорд Марлоу? – Удивлённо произношу я. Резко оборачивается в мою сторону, вылетая из машины. Даже не успеваю вскрикнуть от испуга, как его руки хватают меня за плечи, больно впиваясь даже через пуховик. Он встряхивает меня, полностью напуганную.

– Где она? Где Венди? Какого чёрта мне докладывают, что она уехала?! Уехала в город, вместо того, чтобы быть в постели? Куда вы её увезли? Где она? – Кричит в моё лицо. А я даже слова вымолвить не могу, смотрю в его чёрные глаза, и меня начинает трясти от ярости, которой пропитан этот человек.

– Я вам неясно сказал, что запрещаю? – Продолжает он, снова встряхивая меня.

– Она дома… дома… Айзек… дома… – шепчу я трясущимися губами.

– Кто дома? Вы можете говорить чётко? Где Венди? – Его лицо так близко к моему, что ещё немного и нос дотронется до его. С этим мужчиной я познаю все аспекты страха, и сейчас он парализует. Его глаза лишают возможности двигаться.

– Венди. Она должна быть дома… Айзек… он шофёр, отвёз её домой, – шепчу, сжимая губы, только бы не увидел, насколько мне сейчас сложно не рухнуть в обморок от переизбытка чувств, эмоций и встречи с этим человеком.

– Куда домой? В чей дом её отвезли? Вы хотите за неё награду? Поэтому так втёрлись в доверие к Роджеру…

– Нет, что вы говорите?! Нет, – мотаю головой. – Она у вас дома. Я не… да у меня никогда мыслей таких не возникало.

– В замке? – Уже спокойнее уточняет лорд Марлоу, немного ослабляя хватку, но продолжая также крепко удерживать меня.

– Да. В замке. Я отправила её с Айзеком минут двадцать назад, а может быть, и больше, – на одном дыхании отвечаю я.

– Чёрт, – закрывает на секунду глаза, и в следующий момент распахивает их, чтобы я утонула в огне из неконтролируемой ярости, живущей в черноте его зрачков.

– Вы не могли бы отпустить меня… вы… вы…

– Что я? То вы кричите на меня, но сейчас не можете связать два слова?! – Перебивает меня слишком громко. Вздрагиваю, вжимая в себя плечи.

– Вы меня пугаете, очень пугаете сейчас… всегда, – моё тихое признание и через секунду его руки исчезают. Ноги дрожат, и делаю шаг назад, прижимаясь к забору, одного из домов.

– Когда я узнал, что моя племянница уехала с вами, то готов был вас убить. Это запрещено. Запрещено выезжать в город. Запрещено заниматься глупостями, что несвойственны юным леди. Запрещено без моего ведома забирать ребёнка. Делать шаг без моего ведома – запрещено, – отчитывает меня, расхаживая туда-сюда.

Шум в голове от быстрого дыхания и нехватки кислорода от страха, понемногу отпускает. Но до сих пор не могу ясно мыслить, слишком устала.

– Почему? – Останавливается от моего вопроса.

– Что почему?

– Почему запрещено? Здесь ей никто не причинил зла, она была счастлива. Она каталась на каруселях, улыбалась, и я бы ни за что не дала её в обиду. Так почему же вы запрещаете ей быть ребёнком? – Поднимаю немного голову, замечая удивление на его лице от моей наглости.

– Потому что я вас не знаю. Кто вы и откуда. Этот ребёнок стоит намного выше по социальной лестнице, чем все тут вместе взятые. И её могли похитить. Я несу за неё ответственность, мисс Эллингтон. А вот вам это слово неизвестно. Вы легкомысленны и не знаете, что нужно детям в её возрасте и при её положении, – надменно подняв подбородок и вновь сложив руки за спиной, грубо произносит он.

– Моё имя вы знаете, я живу тут с рождения. Здесь проживает вся моя семья, и это было бы глупо мне похищать ребёнка, ставя под удар всех своих любимых людей. Тем более я не отпускала её руку и следила за ней, не в первый раз остаюсь с детьми. Я знаю, что такое иметь детство, счастливое детство. И пусть это для вас легкомыслие, но для меня это желание увидеть в этой девочке настоящую радость. Ни вы, ни ваше окружение этого ей не подарили, и вряд ли подарите. Ей семь лет, а она знает, что такое «мигрень» и «отбросить коньки». Она копирует вашу невесту, запрещающую ей называть её мамой. Она видит только цинизм и власть денег, больше ничего. Да, знаю, уволена, но я была готова сделать всё, чтобы не дать пропасть волшебству из её жизни, – уязвлено отвечаю я, обиженная тем, что он так твердолоб и не видит ничего, кроме социальной лестницы.

Видимо, сейчас я наступила на больную мозоль, потому что его лицо приобрело оскал, да такой, что будет сниться мне в кошмарах. От опасности, что веет от него, разворачиваюсь и чуть ли не бегу вперёд по тротуару. Конечно, я слышала о том, что мы имеем средний достаток, даже ниже его. Но дети, они должны быть детьми хотя бы в Рождество.