Леди Чудо

– Но, дядя Артур, пожалуйста. Там есть сладкая вата…

– Лишние проблемы для твоих зубов, – обрываю её, вскипая от праведного гнева.

Господи, да я готов сейчас задушить эту женщину. Задушить и увидеть слёзы, они такие красивые. Извращенец. Но они действительно, как кристаллы на белоснежной коже. Не садист я, но устоять перед её слезами так сложно. Они сказочные. Нет, чёрт, нет я не больной человек, играющий в мир запретной страсти. Мне всего лишь нравятся её слёзы, только её. Они имеют какую-то силу, умеющую останавливать меня. Не надо было с ней, вообще, говорить… держаться, как обычно, подальше от прислуги. Красивый Энтони. Конечно, что ещё могла она сказать, взглянув на брата, и заставить меня ответить ей…

– Дядя Артур, – снова тянет меня за рукав пальто Венди.

– Что, дядя Артур? Ты хотела ёлку, мы здесь. Что ещё ты хочешь? – Раздражённо срываюсь на ней.

– Сказать спасибо, – в глазах, таких похожих на Энтони, собираются слёзы. Молодец, Артур, довёл до слёз ещё одну женщину. Но именно от этой ничего не происходит, одно раздражение.

– Не за что. Холодно очень, – пытаюсь найти правдоподобное объяснение, и Венди кивает.

– Энджел мне нравится, дядя Артур. Давай, её оставим?

– Оставим? Она не вещь, чтобы её оставлять.

Да, я бы не против оставить…

Хватит уже, да, она миленькая, но надо забыть. Я мужчина, обычный мужчина, не ограничивающий себя до последнего времени в плотских наслаждениях. Надо сказать, чтобы выдали ей другую форму или пусть ходит так, как обычно. А то балахоны скрывают такую талию… так, прекращай, ты с ребёнком, который скоро станет твоим. И в Анжелине нет ни капли сексуальности, как в Хелен. Она скорее похожа на большого ребёнка. А вот Хелен красива, элегантна и имеет любимую мной холодную сексуальность.

Вздыхаю, опуская взгляд на Венди, увлечённо рассматривающую каких-то гномов внизу. И как мне её полюбить? Я не хочу даже своих детей, а здесь чужой. Брата. Ненужная никому из нас. Средство в достижении целей. Мир не такой прекрасный, каким видит его она. Анжелина. Наивная. Двадцать пять, так почему столько глупостей в её голове? Жила в Нью-Йорке – городе пороков, она из стали?

– Энджел! – От визга моя голова сейчас взорвётся. Но имя, что произносит Венди, буквально встряхивает меня. Ну теперь держись, мисс «подари любовь всему миру».

– Вы бросили меня, – зло произношу я, смотря в радостные глаза, и взгляд переходит на приоткрытый рот, из которого вырывается пар от быстрого дыхания.

– Ненадолго и я не бросила, а оставила с милым ангелом, – улыбается она. Меня раздражает, она всегда улыбается. Постоянно, словно другого не умеет. Ну ещё и плакать.

– Всё? Что надо сделать? Где оплатить? – Не могу оторваться от её губ. Не надо было пить за обедом, коньяк губителен для меня, испытывающего сильное желание к обладанию женщины.

– Я уже всё оплатила, ёлку доставят завтра утром. И я обещала Венди, что она попробует сладкую вату и покатается на каруселях. Не заставляйте меня обманывать её.

– Оплатили? – От её слов я чуть не поперхнулся. Прищуриваюсь, встречаясь с её открытым взглядом. Лёгкий румянец появляется на щеках.

– Да, всё оплатила, – кивает Анжелина. – Пойдём на карусели, Венди.

Так, что-то не так. Определённо эта женщина имеет какой-то мотив. Не будет нормальный человек платить из своего кармана, тем более испытывая финансовые затруднения.

Пока я думаю об этом, Анжелина уже ведёт Венди к каруселям. Я давал своё согласие? Уволить бы её к чёртовой матери и проблем никаких не будет. Но приходится признать, что только с ней этот ребёнок не визжит, не орёт, и недостаёт меня. Да и ещё мама не вовремя оставила меня. Она бы приструнила эту девочку. И всё же эта Анжелина снова и снова делает всё так, как хочет. Я ей плачу. Я приказываю, а она… задушить бы её.

Не надо, Артур, держи себя в руках. Окунуть её бы в снег ещё раз, ощутить тонкое тело под руками и… больной озабоченный придурок. Почему превратился в подростка, как вернулся сюда? Это место отвратительное, ведь я мужчина, состоявшийся, умеющий контролировать себя, и никогда не трясущийся от одних фантазий. Чётко и так, как хочу я. Никаких интриг, слухов, и чего-то порочащего моё имя, не было и не будет. А здесь… проклятое место, с детства ненавижу его. Как будто оно забирает всю мою уверенность, весь мой характер, борется со мной, как Энтони раньше, пытаясь вовлечь в развлечения с девушками и праздник. Я не он. Я его противоположность и не изменится это. Я никогда не стану им. Никогда и ни за что в своей жизни.

– Мы будем здесь, у тебя два круга, – подхожу к Анжелине, машущей полной радости Венди, сидящей на обшарпанном коне.

– Может быть, хватит? – И всё же вырывается недовольство. Оборачивается, являя мне изумление.

– Хватит, что? – Уточняет она.

– Хватит делать то, что я запрещаю.

– А что я сделала?

– Карусель. Ёлка…

– На ёлку вы сами согласились.

– Вы вынудили меня.

– Нет, вы сами этого захотели.

– Ни черта подобного.

– Почему вы злитесь, Артур? – Распахнутые глаза утягивают меня.