Леди для Конюха (СИ)

— Безумие… — шепчу, языком оглаживая след от своих зубов. — Это все безумие.

— Но какое сладкое… — низким бархатным голосом парирует Карабас.

Я прячу улыбку на его плече. Но он все понимает без слов. Обхватывает ладонями мою грудь, снова сбивая дыхание и разжигая огонь.

И вот это точно безумие, опасное и бесстыжее, потому что не может такого быть, что я снова хочу его. Что этот его собственнический жест обожжет новым желанием. Это просто невозможно, потому что отголоски прежнего оргазма еще волнуют кровь и щекочут мышцы.

— Черт, — выдыхаем в унисон. И так же в унисон смеемся, но когда Карабас зажимает между пальцев тугую горошину соска, мне уже не до смеха.

— Я… — задыхаюсь, чувствуя, как его член, который все еще во мне, наливается кровью и таким же раскаленной жаждой.

— Похоже, наши желания совпадают. Да, малышка?

Я бессильно киваю, а он довольно смеется, растирая сосок подушечками пальцев. И я выгибаюсь навстречу, а он вдруг резко подхватывает меня под талию и ссаживает с себя. Смотрю на него с недоумением, и обида растекается по лицу едким румянцем.

Карабас смотрит жадно, как недавно я, с наслаждением впитывая каждую черточку моего лица. Опускает взгляд на грудь с торчащими сосками и ниже, туда, где все пульсирует и по — прежнему жаждет его. он прикасается взглядом так нежно и похотливо, что я шире развожу бедра, испытывая нереальный кайф. Закусываю губу, раскрывая себя ему. Вижу, как тяжелеет его дыхание, а в синеве глаз разгорается настоящий шторм. И в это самое мгновение я точно знаю — я сошла с ума, и мне это чертовски нравится. Как и та бесстыдница, что накрывает ладонью горячую плоть и под немигающим взглядом разводит набухшие складочки. Как эта развратница, что медленно погружает свои пальцы в истекающее влагой лоно, наблюдая, как дергается кадык у Карабаса. На моих губах расцветает шальная улыбка. Подношу влажные пальцы и медленно, словно кошка, облизываю их. Мне нравится, как он смотрит на меня, словно готов сожрать всю целиком. Нравится, как внимательно он следит за моими губами, обхватывающими пальчик за пальчиком. И даже не сомневаюсь, чем он хочет заменить их. И это…осознание сильными толчками отзывается внизу живота. Как и моя жажда узнать, такой же он сладкий там, как и его губы.

И я подаюсь к нему, но тут же замираю, остановленная стуком в дверь.

— Карина! — голос Матильды возвращает в реальность, швыряет об пол, как хрустальную туфельку. — Карина, ты здесь?

Я застываю, тяжело дыша, и не могу ничего сказать: язык словно прилип к нёбу. И паника накрывает с головой. Озираюсь по сторонам, как затравленная охотниками добыча. Резко вскакиваю, по — прежнему игнорируя настойчивый стук Матильды. Мечусь по маленькой комнатушке, дрожащими руками приводя себя в божеский вид. Но едва дергаю чашку лифа, как мое запястье перехватывают сильные пальцы.

— Успокойся, — твердо говорит Карабас, уже полностью одетый. Я смотрю на него и стону в голос, бессильно уронив руки вдоль тела. Нам ничего не скрыть, потому что Карабас просто воплощение похоти и секса, а засос на его шее (и когда я только успела его поставить?!) просто кричит о том, чем мы тут занимались. А он тем временем аккуратно поправляет на мне бюстгальтер, затем платье. Разорванные трусики прячет в карман брюк и сплетает наши пальцы. Его губы находят мои, успокаивая. И я выдыхаю с шумом.

— Я сейчас иду, Матильда, — говорю как можно спокойнее, хотя внутри цветет настоящая буря. — Объявляй номер.

— А кто будет танцевать? — изумляется девушка за дверью.

— Идем, — улыбается мне Карабас, снова перебив на полуслове.

Открывает дверь, не выпуская моей руки.

Не обращая внимания на вытянувшееся в изумлении лицо Матильды, он склоняется так близко ко мне, что губы касаются ушка.

— Покончим с этим, чтобы я мог, наконец, вы…любить тебя как принцессу, детка.

Я не помню, как мы добираемся до номера. Время перестало существовать, едва заиграла музыка и Карабас увлек меня на танцпол. Все исчезает: голоса, взгляды, звуки. Остается только он. Его руки, сильные и нежные. Его хриплый голос, нашептывающий глупости, от которых зашкаливает пульс и дрожат колени. Его запах, обволакивающий будто паутина, куда попала глупая букашка. И я схожу с ума, растоворяясь в этом мужчине, позволяя ему все.

И он пользуется этим, укладывая на постель точно хрустальную. Ласкает взглядом, руками, губами. Оставляет метки, принимая в ответ следы моей страсти. Поднимая на вершину и отпуская в полет, чтобы поймать и прижать к себе, совпадая каждым изгибом и, кажется даже молекулой.

Но едва сквозь задернутые шторы просачиваются робкие лучи зимнего солнца, я остаюсь одна в огромной постели номера люкс.