Леди Джейн

Наверно, именно на этом основании честная и милосердная мадам Жозен постаралась как можно скорее прибрать к рукам имущество сироты и ее покойной матери. А главное, плутоватая креолка палец о палец не ударила, чтобы разыскать родных или знакомых покойной. Из детского гардероба она выбрала для леди Джейн что попроще и попрочнее — для каждого дня; платьица же с кружевами, вышивками и лентами она отложила в сторону, рассчитывая, если представится случай, выгодно продать их. Гардероб матери креолка тоже разобрала. Себе она оставила те платья и вещи, которые при всей своей прочности и элегантности не бросались в глаза; превосходное же белье, дорогие кружева и вообще все предметы роскоши пришлись очень кстати для витрины магазина.

И все же старая креолка немного тревожилась, когда развешивала и раскладывала в магазине вещи из чужих сундуков. Ее не столько пугало общественное мнение, сколько возможная реакция девочки. А что если леди Джейн узнает платья и вещи и устроит ей шумную сцену? Мадам Жозен бросало то в жар то в холод при мысли, что завтра утром девочка впервые увидит подготовленную к открытию галантерейную лавку.

Наступило утро. Леди Джейн встала с постели и вышла бледная, с подпухшими глазами, небрежно одетая, кое-как причесанная, — несчастный и заброшенный ребенок. Со своей любимицей-цаплей на руках девочка сразу направилась в садик, и даже не заглянула в соседнюю комнату. А между тем мадам Жозен давно поджидала ее, стоя на пороге. Видя, что ошиблась в расчетах, старуха вспылила и нетерпеливо крикнула:

— Да иди же ко мне, дитя! Дай, я застегну тебе платье на спине. Ты сегодня и не причесалась. Так не годится! Ты уже большая девочка, можешь сама одеваться и причесываться. Не смотреть же мне за тобой ежеминутно, у меня и без тебя хлопот полно.

Но тут же смягчившись, мадам стала нежно разглаживать золотистые волосы малышки.

Леди Джейн перевела равнодушный взгляд на столы с бельем, кружевами и разными принадлежностями дамского туалета и вдруг вскрикнула:

— Это мамина шкатулка! Как вы посмели ее взять?!

Девочка схватила со стола старинной работы серебряную шкатулку для драгоценностей и бросилась в спальню.

Мадам Жозен сделала вид, что ничего не произошло и леди Джейн не расставалась со шкатулкой целый день. Только ночью, когда она заснула, старуха взяла серебряную шкатулку и спрятала ее подальше.

«Ей нельзя видеть эту шкатулку, — рассуждала мадам Жозен. — Ей это вредно, она чересчур волнуется. Боже мой, а если она выкинет такой фокус при покупателях?! Мне не будет покоя, пока я не распродам всех вещей ее матери».

— Сегодня в магазин мадам Жозен входит уже пятый покупатель, — сказала Пепси Мышке несколько дней спустя. — И никто не выходит от нее без покупки.

— А ребятишки-то, посмотрите, так и толпятся перед их крыльцом, — заметила Мышка. — Глазеют на девочку с гусенком на руках. Сидит, бедняжка, на балкончике и все поглаживает свою птицу. Скучно ей, наверное, целый день сидеть одной, — заключила со вздохом маленькая негритянка, сметая ореховую скорлупу со стола.

— Мышка, Мышка! Нельзя так громко сплетничать при открытом окне! — прикрикнула Пепси на болтливую Мышку. — Но мне и самой очень хочется поближе посмотреть на девочку, а главное, узнать, что за птицу она не выпускает из рук?

— Дети на улице говорят, мисс Пип, что эта птица будто бы называется селедкой,[4] да я что-то не верю. Она совсем не похожа на селедку. Это просто гусенок. А гусят я видела на плантациях, — сообщила Мышка.

— Ой, как мне хочется самой все посмотреть! — воскликнула Пепси. — Сходи к их забору и попроси девочку подойти ко мне. Скажи, что я дам ей за это орехов в сахаре.

Мышка побежала на улицу и так долго глазела на леди Джейн вместе с толпой ребятишек, что Пепси пришлось крикнуть ей, чтобы она вернулась домой. Мышка явилась одна.

— Не придет! — объявила Мышка. — Не придет девочка. Гладит свою длинноногую птицу и молчит. Говорю вам, не придет! Она, наверно, упрямая, мисс Пип. «Орехов в сахаре, — сказала, — мне не нужно». Только подумайте! Орехов в сахаре ей не нужно! Ох уж эти белые дети! Такие капризные! — и Мышка, бормоча что-то под нос, ушла на кухню.

Весь тот день Пепси провела у окна в надежде, что девочка передумает и подружится с ней по-соседски; но, к великому ее огорчению, девочка так и не откликнулась на приглашение.

Под вечер, когда покупатели уже перестали заходить в дамский магазин мадам Жозен, Пепси, чтобы утешиться и немного развлечься, принялась раскладывать свой любимый пасьянс. Она разложила почти все карты, как вдруг на улице, у самого ее окна, послышался какой-то шорох. Пепси подняла глаза и увидела перед собой девочку в помятом белом платьице, с золотистыми длинными волосами, в беспорядке падавшими ей на плечи, и в каком-то старом голубом платке, повязанном так, что он закрывал лоб едва ли не до бровей. Лицо у девочки было очень бледное и грустное, но от слабой улыбки образовались две ямочки на щеках, а ее серьезные глаза так и светились.