Леди Джейн

— Верно, мой друг! Надеюсь, ты дала ей почувствовать, какая громадная разница между нами и ею?

— Мне не хотелось быть невежливой. И потом, откуда она могла знать, что я не беру денег за уроки? Признаюсь, я уже подумывала открыть друзьям из нашего круга всю бедственность нашего положения. Они, конечно же, позаботились бы, чтобы у меня было много уроков. А уроки музыки и пения с оплатой принесли бы нам куда больше, чем продажа моих птичек. Преподавание, к тому же, — более приличное занятие, а главное, оно приятнее мне самой.

— О Диана! Ты поражаешь меня! — воскликнула графиня вне себя от волнения. — Что ты говоришь?! Чтобы внучка графов д'Отрев давала уроки музыки детям каких-то лавочников, да еще за деньги! Нет! Нет! Мне легче с голода умереть, только бы не унижать нашу славную фамилию подобным образом!

Дочь не проронила ни слова в ответ; а мать через пять минут закрыла глаза, повернулась на другой бок и заснула крепким сном.

Тогда Диана надела старые лайковые перчатки, взяла корзинку, скребок и отправилась в сад полоть клумбы и собирать семена цветов. Она с грустью заметила, что ее маленький цветничок уже осыпается.

— В это лето даже цветы не радовали меня, как обычно, — печально вздохнула она.

Окончив работу в саду, она в задумчивости вернулась в дом. Старая графиня по-прежнему крепко спала. Осторожно щелкнув ключом шифоньерки, Диана выдвинула один из ящиков и достала из него небольшой бархатный футляр. Она открыла его и какое-то время любовалась изящным золотым браслетом с бирюзой и бриллиантами.

«Придется мне и с ним расстаться! — с грустью подумала она. — Долго я берегла эту драгоценную вещицу, эту память о былом, но судьба ко мне не благосклонна… Надо только постараться, чтобы maman не догадалась, в какой мы страшной нужде. Пойду к мадам Журдан, попрошу как можно выгоднее продать мой любимый браслет».

Диана смотрела на браслет, и горькие слезы катились по ее лицу. Справившись, наконец, с волнением, она закрыла футляр, задвинула ящик, заперла ключом шифоньерку и спрятала браслет в шкатулку для рукоделия.

Диана уже более недели не видела леди Джейн. И потому часто плакала — она всей душой тосковала по девочке! Любимое свое развлечение — музыку — она совсем забросила. У нее не хватало духу открыть фортепиано.

Но как-то раз она машинально подняла крышку и, присев на табурет, вполголоса запела любимую арию леди Джейн. В ту же минуту за окном коттеджа, по обыкновению закрытым ставнями, раздался знакомый детский голосок, совершенно правильно вторивший певице.

— Это она! Это леди Джейн! — воскликнула Диана, быстро вскакивая с места; в спешке она опрокинула табурет, но даже не обернулась. Она бросилась к окну и разом распахнула и окно, и ставни.

Перед окном стояла девочка с голубой цаплей на руках — бледная, худенькая, но с ясными глазами и светлой нежной улыбкой, Диана выбежала на улицу, упала на колени перед леди Джейн и, заливаясь слезами, принялась целовать ее.

— Диана! Диана! Зачем ты растворила настежь окно и ставни? — сердито кричала графиня, жмурясь от света, неожиданно хлынувшего в дом.

Но Диане было не до нее. Радуясь леди Джейн, радуясь тому, что может поцеловать это бледное личико и милые глаза, Диана не обращала на мать внимания.

— Мадемуазель Диана, — зашептала девочка, обнимая ее за шею, — тетя Полина запретила мне ходить к вам. Я ведь должна ее слушаться, верно?

— Конечно, дитя мое, конечно! — говорила Диана, нежно прижимая к себе девочку.

— А знаете, я каждый день приходила сюда в это время: очень хотелось послушать, как вы поете. Но у вас всегда было тихо.

— Дорогая моя, мне было совсем-совсем не до пения, — вымолвила мадемуазель Диана и вновь зарыдала. — Как же давно я тебя не видела!

— Ну, не плачьте! Я ведь вас по-прежнему люблю. Пожалуйста, не плачьте! Я стану приходить к вашему окну каждый день по утрам. Не будет же тетя Полина сердиться из-за этого!

— Не знаю, дитя мое, не знаю.

— Диана! Диана! Да закроешь ты, наконец, окно? — продолжала причитать графиня в сильном раздражении. — Сейчас же закрой! Зачем ты устраиваешь такой спектакль для соседей?! Стоять на коленях, в слезах — перед маленькой девочкой! Лучше не придумаешь!

— До свидания, моя душенька! — торопливо проговорила Диана, поднимаясь с колен. — Maman не любит открытых окон. Впредь я буду отпирать калитку, и в садике мы сможем спокойно разговаривать. До свидания!

Диана вернулась в дом и плотно затворила окно и ставни.

— Извините, maman, что я вас растревожила, — сказала она. — Я не могла удержаться. Но я так счастлива… — Ее лицо сияло от радости, когда она вспоминала девочку, которую так полюбила.

— Ты у меня, кажется, совсем ума лишилась, — гневно проворчала мать. — Теперь на каждом углу будут сплетничать о том, что прачка Жозен запретила своей племяннице ходить к нам в дом, а ты выскочила на улицу и бросилась на колени перед девчонкой. О, Диана, Диана! Как ты могла забыть, что принадлежишь к графскому роду д'Отрев?!

ЭРАСТ ГУБИТ СВОЮ МАТЬ