Леди Джейн

— Знаешь, что мы сделаем? — сказал Пэшу спустя несколько минут. — Будем внимательно следить за девочкой, и, если что-нибудь обнаружится, я тотчас объявлю себя ее адвокатом. Ты скажи своей сестре, чтобы она немедленно дала мне знать, если заметит что-нибудь подозрительное. Тогда я буду знать, что делать.

— Ну, теперь я спокойна за ребенка, — сказала тетя Модя, любуясь своим мужем. — Каждый в городе знает: если Пэшу взялся хлопотать о каком-нибудь деле, то это значит, что дело правое.

Жутко стало бы на душе у мадам Жозен, если бы она слышала эти нелестные отзывы о ней. По правде сказать, она и без того постоянно мучилась угрызениями совести. Ей все чудилось, что за ней следят и в чем-то ее подозревают. Несмотря на все свои старания быть как можно любезнее и предупредительнее со своими покупателями и соседями, ей в этом отношении как-то не везло. Народу ходило к ней много, торговля шла бойко, но покупатели были с ней холодны, неохотно вступали в разговор и никогда не засиживались в магазине. А ей так страстно хотелось внимания и почета!

Главным предметом ее гордости был сын. Всегда щегольски одетый, изящно причесанный, с драгоценными перстнями на руках, он целыми днями шатался по кофейням, трактирам, общественным садам или многолюдным улицам, обращая на себя внимание ослепительной белизны батистовым бельем, а главное — изящными часиками с вензелем J.C., объясняя, как и мать, что это их фамильная драгоценность.

Кроме Эдраста мадам Жозен гордилась и малюткой леди Джейн, для которой двери всех соседей были открыты. Покупатели нередко шли в магазин Жозен только ради того, чтобы полюбоваться прелестным ребенком. Все это льстило тщеславию Жозен, но не ее самолюбию. Она понимала, что леди Джейн гораздо больше привязана к Пепси, Маделон и даже старичку Жерару, чем к ней, своей тетке Полине. Девочка была покорна и почтительна, но никогда к ней не ласкалась.

— Змееныша я себе выкормила! — говорила мадам Жозен, следя из окна, как малютка направлялась к своей приятельнице Пепси. — Чего я только ни делала, ухаживала за ней во время болезни! А чем она мне заплатила за это? Чем вознаградила мои заботы и хлопоты?.. Гордячка этакая! Представься только случай — в грязь втопчет! Вот так-то всегда отплачивают за добро! Вытолкай я ее в тот вечер вместе с матерью на улицу, они больше бы меня ценили. Кто знает, может быть, для меня и лучше было бы не связываться с ними…

Глава 11 ТАИНСТВЕННЫЙ ДОМ

Рядом с овощной лавочкой Жерара, на углу переулка находился небольшой домик с двумя окнами на улицу, которые всегда были плотно прикрыты ставнями. Никто не помнил, чтобы они когда-нибудь отворялись. Домик был обнесен высоким зеленым забором, из-за которого виднелись зелень и цветы.

Ежедневно, какая бы ни была погода, леди Джейн шла навестить своего друга месье Жерара и затем продолжала прогулку до зеленого забора, у которого она непременно останавливалась, любуясь на палевые, красные и белые розы, живописно окаймлявшие верх забора. Девочке очень хотелось, чтобы чья-нибудь рука сорвала несколько этих прекрасных цветов и бросила ей или чтобы невидимые жильцы отворили калитку и позволили ей заглянуть к ним в сад.

Не одна леди Джейн — все, живущие на улице Добрых Детей, мечтали об этом. Каждому хотелось проникнуть в таинственный уголок. Мало кому из детей удавалось уловить ту минуту, когда молочник или булочник приходил с товаром к хорошенькому домику. На стук отворялась калитка, какая-то дама под вуалью принимала хлеб или кувшин с молоком, и любопытные ребятишки в считанные минуты успевали разглядеть, что за зеленым забором раскинуты прелестный цветник и небольшой фруктовый сад. Днем, прогуливаясь возле домика, леди Джейн много раз слышала доносившиеся из комнат веселое пение канарейки и мягкие мелодичные звуки старинных клавикордов, под аккомпанемент которых женский голос, негромкий, но чрезвычайно выразительный, пел романсы и арии из старинных опер. Девочка, от природы одаренная необыкновенным слухом и замечательным голосом, подолгу простаивала у калитки, наслаждаясь пением неизвестной певицы.

До сих пор никто не подозревал, что леди Джейн недурно поет. Только Пепси пользовалась правом слушать, как малютка, сидя с ней вдвоем, вполголоса пела колыбельные песни, заученные с матерью. Трогательно было видеть, с каким умилением убогонькая закрывала глаза от восторга, слушая, как ее маленький друг нежно распевал:

Спи, дитя мое, усни!
Месяц в облачной дали
Мирный сон малютке шлет,
Звезд-ягняток стережет!

Леди Джейн не позволяла другим присутствовать при ее пении, и, если Мышка по свойственному ей любопытству прокрадывалась в комнату, девочка тотчас умолкала.