Леди Джен, или Голубая цапля

Леди Джен молча взяла на руки цаплю, которая стояла на одной ноге под креслом, подставила свою щечку Пепси, чтобы та ее поцеловала, и вполголоса проговорила:

— Прощайте!

— А вы завтра утром опять придете ко мне? — спросила Пепси, лаская ребенка. — Скажите точно: придете завтра утром?

— Приду! — тихо ответила леди Джен.

Глава 8 Новые друзья

Жизнь малютки-сироты в тихой, дальней улице Добрых детей началась при довольно благоприятных условиях.

С той минуты, когда больная Пепси молча, но решительно объявила себя защитницей ребенка, у леди Джен сразу оказалось несколько друзей, которые поочередно старались любым способом выказать ей свою привязанность.

Добрая Маделон привязалась к ней. Ни разу не уходила она из дому, чтобы не оставить для маленькой сироты сладких пирожков, пралинок или смешную какую-нибудь игрушку, отысканную в соседних лавках.

С появлением леди Джен разговор между матерью и дочерью постоянно возвращался к сиротке-девочке. В те дни, когда Маделон удавалось быстро сбыть товар и вернуться домой раньше, она обычно находила свою дочь вдвоем с леди Джен, и по радостной улыбке, с которой малютка бежала к ней навстречу, добрая женщина видела, как чувствует девочка материнское внимание к ней чужой женщины.

Близкое знакомство леди Джен с соседками было не по сердцу мадам Жозен, и как-то она даже заметила, что ей не совсем нравится близость «племянницы» с хромой девочкой-соседкой, мать которой уличные ребятишки прозвали «Вкусной миндалинкой».

— Может быть, они и честные люди и ребенка не испортят, но женщина, которую никто не называет «мадам», которая целые дни проводит за прилавком конфетной лавочки, не может иметь благородных манер! — торжественно заявила Жозен, старавшаяся всеми силами придать себе вид знатной особы.

Все же леди Джен, несмотря на ворчание «тети Полины», просиживала у соседок с раннего утра до позднего вечера. Она обедала вместе с Пепси, выучилась чистить миндаль и орехи и делала это так проворно, что Пепси с ее помощью завершала работу в какие-нибудь полтора часа и все остальное время могла посвятить своей маленькой приятельнице. Трогательно было видеть, какой материнской заботой Пепси окружила сиротку-девочку. Она умывала ее, расчесывала шелковистые волосы, расправляла складки платья, сама завязывала широкий бант шелкового пояса, которому умела придать, с искусством настоящей французской модистки, изящный вид. Каждый день она внимательно осматривала, чисты ли розовые ноготки леди Джен и хорошо ли вычищены ее белые как жемчуг зубы.

Пепси раз в неделю с завидным терпением чинила чулки ребенка, пришивала пуговицы и тесемки к ее белью.

Как-то раз Жозен разворчалась не на шутку, что леди Джен имеет привычку ежедневно менять белые платья, и заявила, что намерена заменить их цветными, чтобы избежать возни и расходов. Негритянка Мышка, слывшая искусной прачкой, пришла в негодование и, коверкая на свой лад французские слова, упросила разрешить ей стирать, крахмалить и гладить белые платьица сиротки-девочки.

Таким образом, леди Джен была каждый день щегольски одета. Постепенно грустное выражение ее личика изменилось: она пополнела, щеки порозовели, и, глядя на этого милого ребенка с голубой цаплей в руках, жители улицы Добрых детей улыбались, приветливо здоровались с сироткой и принимали живое участие во всем, что ее касалось.

Худенький, сморщенный старичок-француз по фамилии Жерар, который содержал овощную лавочку рядом с квартирой Маделон, говорил, что для него день не день, когда прелестное личико леди Джен не появится в их тихом переулке. Старичок сиял, слыша приятный детский голосок, раздававшийся по утрам перед его прилавком.

— Доброго утра, месье Жерар! Тетя Полина просит вас отпустить луку.

Овощи тотчас выдавались, а обычная маленькая прибавка — горсть орехов или карамели, спелый апельсин — принималась девочкой с обворожительной улыбкой.

Месье Жерар, кроткий, вежливый старик, редко вступал в разговоры с покупателями. Детей он терпеть не мог, потому что шалуны из соседних домов часто посмеивались над ним. Наружность старичка была действительно смешна: сморщенное безбородое лицо напоминало печеное яблоко; он выходил на улицу, повязав лысую голову красным носовым платком, концы которого болтались под подбородком. Необычайно широкие панталоны, плисовая куртка и белый фартук чуть не до пола составляли обычный его наряд.

День напролет старик сидел на деревянном стуле у прилавка, на котором были разложены апельсины, яблоки, сладкий картофель, лук, кочаны капусты и даже пахучий чеснок. В свободные минуты Жерар не сидел сложа руки: он всегда что-нибудь чинил, клеил, штопал. Он сам стирал свое белье, ставил заплаты на платье и штопал свои чулки. Нимало не конфузясь, если его заставали за такими женскими занятиями, Жерар при появлении покупателя откладывал в сторону чулок, иголку с ниткой и занимался товаром.