Леди Элизабет

— Как я уже сообщал вам, в прошлом месяце кардинал Пол был провозглашен епископом Кентерберийским и Англия вернулась в подчинение Риму. Ныне парламент восстановил закон о еретиках, в соответствии с которым подозреваемые в ереси могут быть допрошены и, в случае признания их виновными, сожжены на костре.

Элизабет нахмурилась, ощутив, как стынет кровь в жилах.

— Но королева в начале правления пообещала, что будет снисходительна ко всем! — воскликнула она, позабыв о решимости хранить спокойствие.

— Времена изменились, — печально молвил сэр Генри. — Я прекрасно знаю: ее величество надеялась, что подданные добровольно обратятся в католическую веру. Многие так и поступили, но многие не стали, бунтуя против новых законов. Теперь же, когда королева надеется родить сына и Англия помирилась с Римом, она и король Филипп страстно желают, чтобы в королевстве установилась истинная вера. Миледи, я сам исповедую эту веру, и я истинный англичанин, но боюсь, что новый закон положит начало таким же преследованиям, какие имели место в Испании, и возвещает о появлении в нашем королевстве инквизиции.

— Именно этого я и боялась, — ответила Элизабет, удивленная тем, что они с сэром Генри порой способны думать одинаково. — Поверьте, я боюсь не за себя — чего мне бояться, если я тоже примирилась с римской верой и регулярно посещаю мессу? Но я боюсь за тех, кому принять новую веру не позволяет совесть. Кто может заглянуть в человеческую душу? Есть лишь один Иисус Христос, а прочее — мелочные споры.

— Я сомневаюсь, сударыня, что королева и кардинал Пол согласятся с вами, — сказал сэр Генри. — Они могут даже счесть подобные слова ересью. Но не тревожьтесь, я никому ничего не скажу. Я видел, что вы преданно посещаете мессу.

— Рада слышать, — ответила Элизабет, пытаясь подавить страх.

— Хочу лишь предупредить вас: во всем, что касается вопросов веры, держите язык за зубами, — продолжал сэр Генри. — Я знаю, что вы воспитывались преимущественно в реформатской вере, и неизменно страшился, что в силу привычки вы можете чем-то выдать ваше к ней отношение, а если вас кто-то подслушает, вы рискуете непониманием.

— Спасибо за вашу заботу о моей безопасности, — признательно молвила Элизабет, а затем, не удержавшись, добавила: — Наконец хоть что-то полезное!

Даже сэр Генри был вынужден улыбнуться.

Глава 19 1555

— Начали жечь людей, — в ужасе прошептала Бланш Перри. — Я слышала, сэр Генри говорил, что в Смитфилде сожгли одного мужчину, а вскоре в Глостере отправился на костер епископ Хупер. Он страшно мучился — я не могла слушать. О миледи, откуда в людях такая жестокость?

Элизабет усадила Бланш на скамью рядом с собой и взяла ее за руки.

— Они верят, что, давая этим несчастным испытать адское пламя на земле, заставят их в последнюю минуту покаяться и тем спасти свои души, — серьезно объяснила Элизабет. — Они вовсе не считают это жестокостью, напротив, они полагают, будто проявляют милость. Что такое недолгое земное пламя в сравнении с адской вечностью? Такова их логика. Но мне сдается, что тем, кто отдал такой приказ, — не стану их называть — неведома жалость, и причина тому — новый союз с Испанией.

— Я в этом не разбираюсь, — печально проговорила Бланш. — Но я не могу забыть услышанное. Это ужасно!

— Избавь меня от подробностей, — поспешно сказала Элизабет. — Я вполне могу их представить.

Эхо всеобщих протестов против сожжений вскоре достигло Вудстока.

— Народ недоволен, — сказал сэр Генри. — Протесты ширятся, появляются мятежные сочинения против королевы и совета. Многие схвачены и закованы в колодки.

Учитывая начавшиеся в стране брожения и все растущее число отправленных на костер, новости и слухи расходились быстро, в том числе жуткие истории о страданиях протестантских мучеников — как их теперь называли.

— Большинство из них, несомненно, суть люди глупые и невежественные, — заметил сэр Генри за ужином. — Кто-то не знал «Отче наш», кто-то не перечислил таинства, — так я, по крайней мере, слышал.

— Им нужно просвещение, а не преследование, — сказала Элизабет. — Неужели никто об этом не подумал?

— Епископы и королевские чиновники ревностно исполняют свой долг, — отозвался сэр Генри, — и не задают лишних вопросов. В Гернси был чудовищный случай — не знаю даже, стоит ли вам рассказывать.

— Расскажите, — велела Элизабет.

Предупрежден — значит вооружен, особенно если учесть, что многие знали о ее прежней открытой приверженности протестантизму и, несомненно, догадывались, какой оставалась ее истинная вера.

— Это была женщина, — сказал сэр Генри, — беременная. Когда ее привязали к столбу, у нее начались схватки, и младенец родился, когда поджигали костер. Палач швырнул его обратно в пламя.

— О Господи, — проговорила Элизабет.

Позади нее в ужасе всхлипнула Бланш, прислуживавшая за столом.