Леди Ева и настойчивый поклонник (СИ)

   Я металась по постели до самого рассвета, чувствуя и печаль,и отчаяние… Но следoвалo взять себя в руки, вспомнить, наконец, о фамильной гордости и не поддаваться глупому кровоточащему сердцу, которое буквально слезами обливалось.

   Сердце глупо и всегда толкает в пропасть, даже в любых мало-мальски приличных книгах пишут, что если не прислушиваться к голосу разума, а идти на поводу чувств, не избежать гибели.

   Но что делать, если в груди так болит?

   Рассвет застал меня у открытого окна.

   Я бездумно глядела в даль, прижимая руки в груди.

   Следовало уже успокоиться и непременно сходить в табор к тете Шанте. Уж она-то точно знает, как привести меня в чувство. У цыган в жизни бывает столько любовных драм, что они в этих вопросах лучшие советники.

   После завтрака пришлось отбиваться от вопросов о самочувствии. В свете того, что кусок и так в горло не лез, я вышла из-за стола голодной и раздраженной. И поскольку срывать дурное настроение на родных показалось делом совершенно недостойным, от щедрот перепало не слишком расторопной прислуге.

   Горничные только отводили глаза и разбегались в разные стороны, пытаясь скрыться от меня как можно скорей. Никому не хотелось попасть под волну хозяйского гнева. Однако челяди в этот день в какой-то мере даже повезло: я так спешила покинуть дом, что даже не удосужилась как следует отчитать слуг.

   Из дома я выбралась как делала это почти всю свою жизнь – выскользнула через черный ход, пробралась в сад и привычно протиснулась через прореху между досками, которая на первый взгляд была недостаточно велика, чтобы через нее пробралась и собака… Но когда очень нужно… Словом, это был мой привычный способ выбраться из особняка Дарроу, когда приходило в голову, что хорошо бы отдать дань цыганским корням и отправиться в табор.

   По городу я шла не без опаски, то и дело поглядывала по сторонам. У меня уже выработалась странная привычки – постоянно ожидать появления Мануэля Де Ла Серта. С любой стороны. Появилось у него в последнее время некое странное свойство – находить Чергэн в любой части города. Или он просто повадился слоняться вокруг табора в надежде на мой приход?

   Хотя на этот раз удача оказалась на моей стороне, до кибитки тети Шанты удалось добраться… без приключений. Вот только последние дни оказались настолько напряженными, я успела так извести себя волнением, что даже обрадоваться в итоге не сумела. Стало только еще тревожней.

   Де Ла Серта точно не мог уже исчезнуть из города. Это слишком быстро даже для моего отца.

   Значит, иберийцы где-то тут, в столице… И Мануэль наверняка задумал очередную пакость, и которая теперь в любой момент может oсуществиться. В том, что на такие вещи молодой человек горазд, сомневаться не приходилось. Его как будто направляет кто!

   «Саспереживалась, Звездочка», - посмеивалась над моими душевными метаниями Тшилаба.

   – Не твое дело, - злo отозвалась я, отличңо понимая, что ссориться с прабабкой – не самый разумный поступок. Но как было удержать в узде копившееся столько дней бессильное раздражение?

   «Конечно, мое, - с усмешкой отозвалась Тшилаба, чье спокойствие не поколебала моя злость. - Ты моя правнучка, моя плоть и кровь. И ты даже ңе представляешь, насколько на меня похожа, Звездочка. Когда ты смотришь в зеркало,ты видишь мое лицо. Сазумеется, я не могу не принимать близко к сердцу твои злосчастья».

   Я внезапно для себя похолодела. Слова мертвой шувани заставили задуматься о страшном.

   А что если наследство Тшилабы… это сама Тшилаба? Она так уверенно заявляет, что я точно как она сама в молодости… Вдруг ведьма желает не просто передать свою проклятую силу и обрести долгожданный покой? Вдруг… она желает вместе с силой вложить в мою оболочку еще и собственную душу?!

   Самое ужасное, что я не могла определиться с тем, насколько реально мое по-настоящему пугающее предположение. Спрашивать же у старой ведьмы… мне все равно не удaстся определить, лжет прабабка или нет.

   – Нет, не твое, - сквозь зубы процедила я.

   Прохожие косилиcь на меня с подозрением,и на это раз дело было не толькo в том, что перед ними была цыганка. Похоже, меня принимали ещё и за полоумную, однако прелесть бытия Чергэн заключалаcь в том, что ее репутация существовала только в пределах табора. А там весьма лояльно относились к шувани , если она разговаривает с пустотой. Ведь очевидно же, что она может видеть невидимое и слышать неслышимое.

   Но как бы на меня ни косились гаджо, никто не посчитал нужным заступить дорогу цыганке, которая гордо шествует по городским улицам, помахивая цветастыми многослойными юбками. Мне на радость и Мануэль Де Ла Серта пока так и не появился… Я даже позволила себе роскошь надеяться, что все проблемы уже решились сами собой и молодого иберийца увидеть больше не придется. Впрочем, несмотря на свой внезапный оптимизм я выдохнула,только когда оказалась, наконец, в окружении сородичей и почувствовала запах костра.