Леди Феникс

Во второй раз удивления я уже не испытывала, а попыталась понять: где я? Для этого надо было повернуть голову, оглядеться. Это оказалось не так просто, тело не желало слушаться, но в тот момент это не испугало меня, просто вызвало досаду. Свет был нестерпимо ярким, и из этого света постепенно начали проступать предметы. Капельница рядом, светлые стены, потолок, кресло, в кресле человек, кажется, спит. Человек шевельнулся, открыл глаза, потом приподнялся и шагнул ко мне. Совсем близко я увидела его лицо. И сразу все вспомнила.

Лукьянов улыбнулся и сказал:

— С возвращением.

Я разлепила пересохшие губы, попыталась произнести вопрос, но звука на было, и губы казались чужими. Лукьянов перестал улыбаться, осторожно погладил мое лицо, я видела это, но не чувствовала.

— Я знаю твой первый вопрос, — тихо сказал он. — Ты ведь не надеялась, что ребенок останется жив? Я позову врача. — А я закрыла глаза, радуясь беспамятству.

* * *

Мужчине было лет сорок, рыжие волосы и очки, он держал руки в карманах медицинского халата, серьезно глядя на меня.

— Как наши дела? — спросил заботливо. Я обшарила взглядом комнату. — Саша здесь, — сказал врач. — Спит на кушетке. Он лучшая в мире сиделка, только немного устал.

— Где я? — задала я вопрос и очень удивилась, услышав свой голос. Он был хриплый, едва слышный, но я могла говорить, и это опять-таки удивило.

— В больнице. Как вы себя чувствуете?

Хороший вопрос, если честно, я вообще ничего не чувствовала.

— Я парализована? — нашла в себе силы спросить я.

— Нет-нет. Вы в рубашке родились. Честное слово. Просто невероятно. — Он вроде смутился и пояснил:

— Что все так благополучно обошлось.

Я, кажется, усмехнулась, в этот момент рядом кто-то заворочался, и я услышала голос Лукьянова.

— Она пришла в себя? — А потом и он материализовался рядом, с заспанным лицом и смеющимися глазами. — Скажи ему спасибо, — кивнул он на врача. — Он тебя с того света вытащил.

— Спасибо, — серьезно ответила я, врач улыбнулся, кивнул, поправил капельницу, а потом вышел.

Лукьянов устроился на стуле рядом и похлопал меня по руке.

— Ты спи. Тебе больше спать надо.

— Почему ты здесь? — все-таки спросила я, скатываясь в беспамятство.

— Потом, все потом объясню.

* * *

Моя первая победа: я смогла поднять голову с подушки. В ушах стоял звон, точно комар надоедливо пищал, но на сей раз мысли не путались, и я знала: я — это я, лежу в больнице, где-то здесь Лукьянов. Тут, кстати, и он появился. Вошел в палату, с бутылкой кефира в руке. Прихлебывая кефир, подмигнул:

— Ты меня радуешь.

— Расскажи мне об этом, чтобы и я порадовалась.

— Ребра срастаются, синяки и ссадины принимают сносный вид, внутренние органы в относительном порядке.

— Что это за больница?

— Обычная больница, — пожал он плечами.

— Тебе не опасно находиться здесь?

— Как мило, что ты думаешь о моей безопасности, — засмеялся он.

— Кто-нибудь знает, что я здесь?

— Я. — Он улыбнулся и опять подмигнул.

— Ясно. Моя собака…

— С ней полный порядок. Я послал твоей Ритке сообщение, чтобы она позаботилась о ней. У Деда есть ключи от твоей квартиры, значит, зверь в любящих руках.

— А остальным приходится лишь догадываться, где я и что со мной?

— Остальные вообще кошмарная публика, — скроив смешную рожицу, заметил он.

— Значит, это обычная больница, — вздохнула я. — И в обычной больнице до сих пор не поинтересовались…

— Я немного слукавил. Это частная клиника, владелец ее мой большой приятель. Ты с ним виделась. Отличный врач. Я объяснил ему: о том, что ты здесь, знать никто не должен, иначе все его труды по вытаскиванию тебя с того света пойдут насмарку. Учитывая то, в каком ты состоянии находилась, он мне охотно поверил. О причинах такой немилости к тебе некоторых граждан спрашивать не стал, потому что умный парень. А умным парням хорошо известно: меньше знаешь — крепче спишь.

— Как я здесь оказалась?

— О, это долгая история.

— Расскажи. Как ты меня нашел?

— Собственно, я все время был рядом. Во время последней нашей встречи ты вела себя как стойкий оловянный солдатик. Я голову ломал над причиной твоей необыкновенной твердости, пока не увидел, как ты выходишь из поликлиники. Я тоже туда заглянул, полистал твою медицинскую карточку, и причина стала понятна. Как у большинства неразумных баб, у тебя извращенное понятие о долге. Ты решила, раз ребенок от Тагаева, ты должна остаться с ним. Ну, и что хорошего из этого вышло? Кажется, он совсем не впечатлился этим известием. Или ты ему так и не сказала?

— Он не впечатлился, — кивнула я.

— Разумный человек, — кивнул Саша. — Он знает, что ребенок вовсе не залог долгой и счастливой жизни.

— О счастливой жизни ты знаешь все, — усмехнулась я. — Чего ж тогда опять здесь?

— Жизнь без тебя не имеет смысла, — засмеялся он. — А потом… твой Тагаев меня очень раздражал, мне совершенно ясно, пока он жив, твое увлечение романтическими бреднями будет продолжаться долго. А я терпеть не могу долго ждать. Это нагоняет тоску.

— И ты придумал эту аферу, чтобы от него избавиться?

Он опять засмеялся.