Леди Гамильтон и Адмирал Нельсон. Полжизни за любовь

Гамильтон очень любил жизнь во всех ее проявлениях, от балов и охоты с королем до наблюдений за Везувием и ночным небом в телескоп или долгих часов разглядывания древних черепков и лавы вулкана. Две страсти довлели над остальными — коллекционирование и вулкан.

Была еще одна — его жена Кэтрин, Катарина, как он звал супругу на местный лад. Но Катарина давно и тяжело болела, врачи никак не могли понять, что же не так, лечили от всего подряд и ничего не вылечили. У них не было детей, но это не пугало лорда, для наследования достаточно племянников, а немалые средства позволяли надеяться, что не останется лежать нищим в приюте, будет ухожен и похоронен с почестями.

Кроме того, лорд Гамильтон так много сделал для своей страны, что мог рассчитывать не только на свои средства, но и на заботу Англии. Разве не через него, его широко разбросанную агентурную сеть, его личные знакомства, его осведомителей приходили многие сведения о делах в Неаполитанском королевстве, в Австрии, во Франции, Турции?.. Общаясь с антикварами всей Европы и Востока, он хорошо знал и о положении дел в разных странах, иногда лучше, чем работавшие там английские дипломаты.

Но вот Катарины не стало… Он похоронил жену пока в Неаполе: чтобы перевезти ее прах в Англию, требовалось получить отпуск и немало разных разрешений. В беспокойной Европе тех времен не рекомендовалось путешествовать на свой страх и риск.

Когда разрешение на отпуск было получено, лорд Гамильтон отправился на родину морем, чтобы перезахоронить прах жены в родовом склепе, оформить все бумаги на унаследованное поместье и продать кое-что из драгоценных антикварных вещей, купленных по случаю на недавнем аукционе.

Чарльз Гревилл, управлявший поместьем почившей леди Гамильтон по доверенности (и управлявший весьма толково!), получив письмо от дяди, заметно взбодрился. Ему срочно были нужны деньги, у лорда таковые были, к тому же хотелось поговорить о возможности долгосрочного займа для женитьбы и содействия дяди в вопросе сватовства. Лорд Гамильтон неплохо знал графа Миддлтона и мог бы замолвить словечко за племянника.

Чарльз уже давно не видел дядю и, памятуя его возраст, представлял стариком, тем более сам лорд жаловался на дряхлость. Конечно, эти жалобы были скорее кокетством, но все же Гревиллу хотелось убедиться, что у дяди нет в голове мыслей о новой женитьбе. Честно говоря, получив сообщение о смерти леди Гамильтон, Гревилл испугался: пока он был единственным наследником бездетного лорда, но вдруг тому придет в голову жениться снова и появятся дети?

На столе лежала свежая почта — два деловых сообщения из банка, письмо от Френсиса из Франции о тамошних событиях, письмо от лорда Гамильтона о скором прибытии и, как всегда, письмо от Эммы. Чтобы не получать ее писулек каждый день и не быть вынужденным тратить немыслимое количество времени на пустые ответы, Гревилл объявил, что будет присылать в каждом своем письме подписанный конверт, чтобы она отправляла свой ответ в нем.

Это давало возможность хоть как-то сократить почту, сама писать его адрес Эмма, слава богу, не решалась. Нытье не прекратилось, но хоть стало реже (зато объемней, в конверт едва помещались ее шестистраничные страдания по поводу неопределенного будущего). Если честно, то Эмма порядком надоела Гревиллу, к тому же сильно усложняла проблему женитьбы, но он не видел возможности просто ее бросить.

Положив рядом два конверта, он задумался. Вот кто поможет, кто посоветует — дядя. Лорд Гамильтон достаточно опытен и богат, чтобы оказать помощь любимому племяннику. Он найдет способ как-то развязать отношения с Эммой. Но тут же Чарльз ощутил некое душевное неудобство, ведь дяде придется объяснять, почему девушка столько времени живет не у Гревилла, а в деревне. Велика важность — спела на публике! Тем более никакого скандала не случилось…

Решено — Эмму нужно вызвать обратно (только без ребенка!), представить дяде и попросить помощи. Лорд Гамильтон умеет ценить красоту, он поймет, почему племянник взялся помогать этому очаровательному созданию, их связь не будет выглядеть столь одиозно, как при объяснении за глаза.

Письмо от Чарльза! Это всегда радость, оно означало, что возлюбленный пока не бросил, еще помнит, а значит, может вернуть.

Дрожащими руками Эмма вскрывала конверт. Она каждый раз так просила простить, обещала вести себя тихо, не высовываться, как мышка из норки, просила позволить приехать, видеть его снова… И каждый раз Гревилл делал вид, что не читал этих просьб.

Но в конверте не десять фунтов, а двадцать. Сердце упало: возможно, это последние, что тогда? Она протянула деньги матери, впившись глазами в текст. Мэри настороженно следила за выражением лица дочери. Вот губы чуть тронула улыбка, на глазах выступили слезы, это слезы счастья:

— Мама, он велел приехать. Нам с тобой. Эмма остается пока здесь. Это деньги нам на дорогу и на содержание Эммы.

Мэри Кэдоган перекрестилась:

— Слава Богу!

Сара, тоже внимательно наблюдавшая за внучкой, почти ехидно поинтересовалась: