Леди Гамильтон и Адмирал Нельсон. Полжизни за любовь

— Нет, дорогая, мне не нужна любовь назло, в отместку. И сейчас вы говорите в гневе, а когда он пройдет, пожалеете. Я не хочу, чтобы вы сожалели о своей минутной слабости. Через месяц вы сможете уехать в Лондон. Если до этого времени передумаете, то останетесь. Только в спальню ко мне приходить назло Гревиллу не нужно, я люблю вас и все же не желаю унижения и жалости.

Эмма стояла, глядя ему вслед, оглушенная больше, чем письмом Гревилла. Вот кто по-настоящему любит ее. Не предатель Чарльз, не обманувший и бросивший Гарри, даже не Ромни, а лорд Гамильтон. Любит последней, зрелой, сильной любовью, способной на жертву. И если она не может ответить Гамильтону бурной страстью — неважно, теплый огонек зажегся просто из понимания его порядочности, из благодарности за заботу. Если этому огню не дать погаснуть, он будет гореть ровно и долго.

Иногда уважение лучше страсти. Она горела страстью к Чарльзу, а чем все закончилось? Предательством, откровенной продажей. Хорошо, что отправили к лорду Гамильтону, а не к кому-то похуже.

Мать, заметив какие-то изменения во взгляде и поведении дочери, заглянула в лицо:

— Ты что-то решила?

— Да.

— Что?

— Я буду стараться стать леди Гамильтон.

— Давно пора.

— Ты знала?!

— Догадывалась. Но лорд Гамильтон достоин любви и уважения.

Леди Эмма Гамильтон

Лорд Гамильтон презрел мнение света, открыто живя с любовницей. Это шокировало бы Лондон, хотя там с любовницами жили почти все. Но в приличном английском обществе не полагалось признаваться в наличии таковой открыто и было принято строго соблюдать внешние приличия. За закрытыми дверями могло твориться что угодно, однако стоило двери открыться, как в силу вступали пресловутые правила, заставлявшие всех улыбаться и говорить то, что положено, а не то, что хотелось.

В Неаполе несколько свободней благодаря королю и королеве. Нет, вовсе не потому, что те демократичны и отменно справедливы. Просто король Обеих Сицилий, как называлось Неаполитанское королевство, Фердинанд I и его супруга Мария-Каролина, по-домашнему называемая Шарлоттой, сами были любвеобильны и легко прощали подобные шалости своим подданным, а заодно и проживающим иностранцам.

Но если королева была вынуждена довольствоваться королем, то Его Величество увлечения разнообразил. Сам король отнюдь не был красавцем, к тому же частенько забывал о правилах приличия, разыгрывая капризного ребенка, которому позволено все.

Мария-Шарлотта относилась к подобным шалостям снисходительно, именно как к шалостям. Истинным королем в Неаполе была она, а не Фердинанд, которого интересовала охота, еда, стульчак и хорошенькие женщины. Все остальное — рождение и воспитание детей, управление государством, внешняя и внутренняя политика и прочие скучные обязанности лежали на королеве, которая с ними легко справлялась.

Дочь императрицы Австрии знаменитой Марии — Терезии, известной своей плодовитостью и умением править твердой рукой, Мария-Шарлотта удалась в мать, не то что ее несчастная сестра Мария-Антуанетта, через несколько лет нашедшая свою гибель под ножом революционной гильотины. Вообще-то за несчастного Людовика XVI должна была выйти Мария-Шарлотта, и кто знает, как повернула бы история в таком случае, но французы все тянули, а Фердинанд оказался настойчивей.

Во Франции революция, к власти вообще рвался Наполеон, а в Неаполе со страхом оглядывались на западного соседа, понимая, что нападения можно ждать в любую минуту. Кто мог быть союзником против зарвавшегося корсиканца и его амбиций? Конечно, Австрия, ведь там все родственники. Но Австрия потерпела сокрушительное поражение от наглого француза, и ей было не до поддержки Неаполя.

Оставалась Англия — всегдашний враг-соперник Франции. Потому к англичанам в Неаполитанском королевстве отношение особое — как к спасителям, пусть и будущим. И посол у них просто прелесть, настоящий джентльмен, великолепно образован, умен, умеет поддержать любую беседу, дипломат до мозга костей, не жадный и приветливый. Сплошные положительные качества! Лорд Гамильтон нравился всем (кроме, конечно, французов, но уж этих лягушатников никто не спрашивал!).

И если очень пожилому ужу лорду вдруг приспичило завести любовницу, причем не итальянку, а прекрасную англичанку, которую тот купил у своего племянника, то почему бы нет? Пусть развлекается на старости лет.

Лорда Гамильтона понимали все мужчины Неаполя и пребывающие там — Эмма Харт необыкновенно хороша, от такой красотки у любого лорда голова пойдет кругом. Большущие голубые, с фиалковым отливом в сумраке, глаза, идеальный овал лица, очаровательный носик, алые губки, словно призывающие к поцелую… А фигурка?! О, наверняка греческие богини создавались по той же форме. Она жива, обольстительна, умеет пользоваться своим очарованием…

Несколько простовата, но ведь ее никто не зовет замуж, для любовницы сойдет. К тому же лорд Гамильтон взялся красотку облагораживать и делал это весьма успешно.

Гамильтон действительно занимался Эммой все то время, что не проводил на охоте с королем или в собирании образцов лавы у Везувия.