Леди Генри

Джон воочию представил себе молодую графиню, стоящую у аппарата, опирающуюся локтем о стену и держащую у уха изогнутую трубку. Из зарешеченных окон падает свет. Портьеры раздвинуты, в дверной проем виден интерьер вокзального ресторана. Сдержанный гул голосов почти перекрывает пение хриплого патефона. Официант в белом переднике несет над головой поднос.

– Леди Генри, я сейчас же передам графу ваше требование. За вами немедленно будет выслана машина.

– Ты очень мил, – усмехнулась она.

В аппарате щелкнуло, и Джон понял, что она повесила трубку. Он с минуту постоял в оцепенении, потом резко повернулся и вышел из библиотеки.

– У меня к вам просьба, Джон, – сказал граф, выслушав своего секретаря. – Не посылайте за Ричардом. Пусть мальчик спокойно отдыхает. Будет лучше, если, вернувшись, он застанет мать уже в замке.

Он потеребил нос и вздохнул.

– Это чудо, что графиня застала меня. Завтра после завтрака я собирался отбыть в Лондон на несколько дней. Придется изменить планы. Вот что, Джон! – граф решительно вскинул голову. – Поезжайте на вокзал вместо меня, так будет лучше. А я сделаю распоряжения, необходимые на первый случай.

Готфрид согласился, трепеща, с тайной радостью. Он был бы счастлив увидеть эту женщину, предмет своих фантазий. Он и сам не мог понять, почему всегда так плачет, видя ее во сне. Он только знал, что она недалеко, и скоро будет здесь, в этом замке. Он разглядит, он постарается разглядеть в ней что-то, что было сокрыто от других, и что поднимает ее над остальным миром. Ведь мы любим человека не за то, что он красив или некрасив, хорош или плох. Мы любим, потому что мы любим. Это – тайна.

Кабинетные часы заиграли тоненькую мелодию.

– Уже одиннадцать! – воскликнул лорд Генри. – Пора завтракать. Идемте, дорогой Джон. Я хоть и не особенно голоден, но подкрепить организм необходимо.

– Прошу прощения, граф, – сказал Джон. – Но я бы предпочел не сидеть за столом, в то время, как хозяйка замка терпит неудобства.

– Вы хотите отправиться немедленно? – проговорил граф, увлекая за собой молодого человека. – Пустое! Леди Генри только что сошла с поезда и еще не успела потерпеть никаких неудобств.

– Но, граф…

– Я знаю расписание прибытия поездов! Генри сделал нетерпеливый жест. – И если вы поедете на голодный желудок – ситуация не изменится, а вот себе вы навредите.

Они вошли в столовую. Их приветствовал Анри с сияющей улыбкой. В белом распахнутом пиджаке, белой сорочке с жемчужными пуговицами, косым пробором в темных набриллиантиненных волосах, он выглядел особенно красивым.

– Приветствую, джентльмены! Славное утро! Такое впечатление, что сидишь в римской бане. Приходится только сожалеть, что мы не дикари и воспитание не позволяет нам ходить голыми! Отец, я отослал Уотсона. Ну его к лешему! Виночерпием сегодня буду я! Кстати, не мешало бы немного музыки.

Анри поднялся и прошел к патефону, стоящему на консоли в виде миниатюрной ионической колонки. Деловито выбрал пластинку и вынул из чехла. Джон наблюдал, как молодой граф заводит патефон, аккуратно ставит иглу на край пластинки, с улыбкой оборачивается. На стене, как раз над тем местом, где стоял Анри, висели семейные фотографии в рамках. С одного снимка глядел хохочущий молодой граф в белом костюме. И эта случайность, этот застывший счастливый двойник, эта любовная мелодия, звучащая с легким шумовым фоном, показались Джону ужасными, роковыми.

Когда он подошел к столу, лорд Генри обратился к сыну:

– Анри, ты поедешь с Готфридом встретить Адель. Она приехала сегодня утром и ожидает на вокзале. Я останусь в замке, прослежу за приготовлениями. А уж вы поезжайте.

Анри был поражен, но не подал вида. Чтобы успокоиться, он сделал вид, что поправляет прическу, потом взял нож и намазал масло на поджаренный пшеничный хлеб.

– Откуда это стало известно? Она телеграфировала? – спросил он.

– Нет, – сказал Джон. – Леди Генри позвонила прямо с вокзала полчаса назад.

– Вот значит как! – наконец сказал Анри. – Выходит, ты, отец, остаешься в Генри-холле. Собственно говоря, я тоже собирался отбыть, но теперь об этом нечего и думать.

– Ты хотел уехать, сын? Куда?

– В Коот-холл. Ты ведь знаешь, что в августе состоятся бега. В поместье есть несколько лошадей, которых я собираюсь отправить во Францию. Вороная в белом чулке достаточно сильна, чтобы ставить на нее. Остальные тоже недурны.

– Сожалею, но это дело придется отложить. Наш долг – достойно встретить хозяйку. Слава Создателю, успели привести в порядок ее покои!

Анри закинул руки за голову и потянулся.

– Потрясающая женщина! – воскликнул он. – А ведь она нас с тобой прижучила, отец!

– Да, – буркнул граф. – В этом вся Адель.

– Планы летят к черту, все становится с ног на голову по одному движению руки… Ох уж эти дамы.

– Перестань Анри, – оборвал граф. – Твое ворчание неуместно. В любом случае, ты сделаешь так, как должно.

– Конечно, ваша светлость. Я все понял.

– Что ты понял?

– Да ничего.

Они посидели молча. Лидиец нежно пел: «О, Елена, милая Елена, ты украшение лазурного побережья, ты – сеть для моего несчастного сердца».