Леди GUN

Так, уже легче. Итак, все отрицать. «Зарубежники» постоянно льют грязь на московское духовенство. Спокойно… Сейчас же сяду и настрочу донесение в КГБ, другое в Отдел по делам религии при ЦК КПСС и третье – конечно, в Синод. Значит, так: приспешники Анастасия состряпали фальсификацию в отместку за мои выступления на симпозиумах, за мою непоколебимую веру в справедливость нашего строя… Александра обвинить в связях с нью-йоркской штаб-квартирой РПЦЗ… Личный агент митрополита Анастасия. Все вяжется. Лучшая защита – нападение. Кагэбэшникам как раз нужны такие дела для отчетности.

…Этот ублюдок Александр будет отпираться. Ему никто не поверит. И этой бульварной газетенке. Надо же, беременна… Почему это она беременна от меня? Почему потаскуха не могла залететь от кого-нибудь другого? Нет, меня голыми руками не возьмешь… Единственное доказательство – еще не родившийся ребенок. Блудница! Похоже, как только он родится – предстоит большой скандал, шумиха вокруг моего имени, генетические экспертизы, ехидные заметульки этих писак. Так… Что можно сделать здесь? Ребенок – их козырная карта. Этот козырь надо вытащить из их колоды до начала игры. Но как? Доверять никому нельзя. Продадут. Избавиться от ребенка! Выкрасть и отдать в приют. А пока – упор на происки американских марионеток – прислужников Сатаны… Сатана, сгинь!»

* * *

Ветки с листьями разлетелись во все стороны. Боря кромсал кусты секатором, и это занятие его с горем пополам успокаивало. Он неистово щелкал ножницами и откусывал бы корявые ветки еще долго, если бы не замер от неожиданности. Голос Лены окликнул его сзади:

– Боря, ты явно переусердствовал с кустами. Или ты решил сровнять их с землей?

– Пожалуй, тогда будет идеальный газончик, – оглянулся Боря. – Значит, ты спала с этим монахом? Интуиция меня не подвела. Еще тогда, у собора, я понял, что ты спала с ним. Ты беременна от него? Значит, этот бородатый козел в мешке для тебя лучше, чем я?

– Боже, что ты говоришь… – Она подумала, что лучше раз и навсегда объясниться с Борисом, чем возвращаться к этому бессмысленному разговору еще когда-нибудь. – По-твоему, выходит, я легла в постель из большой любви?

– Значит, спала… – сжал кулаки, задыхаясь от ненависти, Борис. – Все правда! На что же ты купилась, милая? Он тебе заплатил? Или ты хочешь сказать, что он тебя изнасиловал?

– Закрой рот! Мне пришлось это сделать. Заладил: спала… А все по твоей милости. Другого от неотесанного садовника ждать не приходится… Хотя я не думала, что ты настолько глуп.

– Ну, этот святоша, конечно, он умный. Ты купилась на его интеллект. И вы, конечно, общались на расстоянии…

– Боря, неужто ревность парализует твои мозги? Тогда куда ни шло. Но если они всегда работают с таким напряжением, то я в тебе ошиблась. Не ты ли к иконе приделал ножки?

Боря съежился.

– Ты удивлен? Ну надо же! А ты ведь тоже хотел, чтобы я расплатилась за «Клеопатру»? Расплатилась своим телом. Не повезло тебе. Я расплатилась за твой подарок с другим. Когда обнаружилась пропажа, епископ Симеон припугнул стереть в порошок моего отца и дал понять, что только я могу повлиять на ход событий. Как видишь, он держит слово. С иконой все замяли.

Борис стоял как вкопанный, вытаращив глаза.

– Что, доволен? Да, я с ним спала. И я беременна… Это будет мой ребенок, так распорядилась судьба.

– Я убью этого святошу, – вырвалось из уст Бориса.

– Делай что хочешь – у тебя своя голова на плечах, – сказала Лена, – я не стану биться в истерике и кричать навзрыд: «Не смей!» Делай как знаешь… Но будь уверен, мне безразлично, что произойдет с этим лжемонахом. Чему быть, того не миновать. Но лучше бы этому не быть, честно говоря. Мы с тобой, Боря, и так сделали столько ошибок! Одна сплошная ошибка. Я не хочу, чтобы ты снова влез из-за меня в какую-нибудь авантюру.

– Все из-за меня… – опустил голову Боря. – Лена, почему ты не сказала тогда? Я бы не допустил этого. Я виноват перед тобой. Как же мне искупить?.. – заплакал юноша.

– И твоя любовь ко мне – тоже ошибка. – Лена, казалось, говорила в пустоту. – В чем, интересно, ты виноват передо мной? В том, что потворствовал моим капризам, выжимая себя до капельки, в том, что позволял взбалмошной девчонке играть собой? Боря, пойми, ничего бы у нас с тобой не вышло. Я всегда смотрела на тебя с равнодушием. Ты твердил мне, что я красива… У красоты стеклянные глаза? Я говорю тебе правду и прошу усвоить ее раз и навсегда. Не страдай моими страданиями, не бросай уголь в топку моих иллюзий. Пусть догорит последний уголек, и я заживу наконец так, как предопределилось… Спокойно и без лишней суеты, уповая только на себя… А не на Господа, как учил отец. Он отвернулся от меня окончательно. С чего же мне верить в Него. – Она положила руки на живот. – Видимо, здесь мое предназначение, я буду воспитывать маленького. В этом смысла больше, чем в тысяче неосуществленных мечтаний.

– Ты рождена для другой жизни! Ты королева! Твою красоту рано или поздно судьба заточит в золотую оправу. Так будет, и я люблю тебя! – воскликнул Борис, утирая слезы.