Леди и дезертир

С огромным усилием она в достаточной степени овладела собой, чтобы взять маленький пакет, упавший ей на колени. «Для моего сына». Ошеломленная, она спросила:

— Как ты нашел их?

— При помощи ключа. — Гарри достал его из своего кармана. — Ты идешь в башню, поднимаешь крышу, а под ней есть маленькая дверца. Давай, я покажу тебе.

— Позже, дорогой. — София чувствовала головокружение, но она должна была взять себя в руки и не испугать Гарри; это было радостное событие: вопреки всем трудностям, она получила последнее сообщение от его отца. Дрожащими пальцами София сломала печать на письме Гарри.

В письмо был завернут знакомый ей предмет — золотая булавка для галстука или лацкана, в виде планки с подковой, посаженной на нее. На булавке были выгравированы инициалы «Э.Г.».

Некоторое время София сидела и смотрела на нее, держа булавку на ладони, затем повернулась с улыбкой к Гарри.

— Твой отец носил ее, когда был еще совсем молод, это была его любимая булавка, потому что он любил лошадей, точно так же, как и ты. — Она склонилась над Гарри и аккуратно приколола ее ему на жакет. — Подковы приносят удачу. Это носится вот так, видишь? С кончиками поднятыми вверх, чтобы удержать удачу.

Гарри посмотрел на булавку сияющими глазами, затем спросил с благоговением в голосе:

— А что говорится в письме?

Там было всего несколько строк. Она тихо прочитала их ему вслух, чувствуя комок в горле, но решительно настроенная на то, чтобы не позволить слезам омрачить очарование этого момента.

«Гарри, сегодня армия снова зовет меня вдаль от дома. Я надеюсь, что ты никогда не узнаешь, что значит оставлять самых дорогих тебе людей на свете. Ты еще очень маленький, но я много сказал тебе, когда ты лежал спящим сегодня утром. Теперь ты старше, позволь мне сказать тебе самые важные вещи еще раз. Я люблю тебя и твою маму больше своей жизни. Я молюсь, чтобы ты вырос сильным и здоровым рядом с ней. Когда ты станешь мужчиной, не уклоняйся от выполнения своего долга, и храбрость всегда придет к тебе, когда ты больше всего будешь в ней нуждаться. Когда ты будешь надевать эту булавку, знай, что мои мысли и надежды всегда вместе с тобой. Прощай».

— Это все? — прошептал Гарри.

— Вот его имя. — Она обвела кончиками пальцев подпись Эндрю, когда Гарри уютно устроился рядом с ней.

— Должна ли я сохранить это для тебя, дорогой?

Он кивнул и взял письмо у нее из рук, чтобы рассмотреть его.

Когда София взяла другое письмо, она услышала приближающиеся шаги. В дверном проеме появилась Мод. Она хотела отвести Гарри вниз, чтобы он поужинал, но резко остановилась, удивленная тем, что увидела их сидящими на полу.

Письмо начало само разворачиваться в пальцах Софии, и она посмотрела вниз.

— Печать сломана! — Она быстро взглянула на Мод. — Гарри говорит, что ты была здесь, когда он нашел это. Это ты открыла письмо?

— О Господи, нет! — сразу же сказала Мод. — А что насчет вас, мистер Гарри?

Гарри покачал головой:

— Я положил их на стол, как ты сказала.

София посмотрела более пристально на заднюю часть письма и подумала: «Возможно, печать сломалась, когда его вытаскивали». Она испытала болезненное ощущение, когда подумала, что письмо Эндрю было в чужих руках.

— Кто-нибудь еще был здесь? — Она посмотрела на Гарри. — Кузен Себастьян?

— Нет, миледи. Мистер Гарри нашел их после того, как полковник Кул спустился вниз.

Она тихо сказала Гарри:

— Теперь отправляйся с Мод. Я буду читать свое письмо. И расскажу тебе, есть ли там что-нибудь, что твой папа хотел бы, чтобы ты услышал. — Она обняла его, осторожно, чтобы не повредить бумагу. — Нам очень повезло, что мы нашли письма от папы. Он очень сильно любил тебя.

Гарри положил свое письмо обратно ей на колени и поднялся.

— Посмотри, Мод, — сказал он, выпячивая грудь. — У меня есть подкова.

— Да, есть, — сказала Мод приглушенным голосом, она все еще чувствовала себя виноватой.

София постаралась улыбнуться ей, когда они вместе с Гарри вышли из двери.

— Спасибо тебе, что сохранила бумаги в целости, Мод. — И она осталась одна.

Она провела пальцами по письму, прежде чем открыть его, повторяя почерк Эндрю на внешней стороне. Они редко писали письма друг другу, в этом не было необходимости, так как они, в сущности, выросли вместе, а когда поженились, Эндрю оказался так же привязан к дому, как и она. Хотя он написал ей мало слов, но это письмо было для нее в тысячу раз важнее, чем яркое золото булавки подаренной Гарри.