Леди и джентльмены

Четвертого октября джентльмен отбыл из Джефферсон-Сити, а семнадцатого прибыл в Лондон. Морское путешествие оказало на организм крайне неблагоприятное воздействие, так что в заранее арендованный дом на Бейсуотер-стрит бедняга приехал совсем больным. Впрочем, пары дней в постели хватило, чтобы встать на ноги, и в среду вечером бизнесмен мужественно объявил о твердом намерении завтра же отправиться в контору и заняться делами. В четверг, однако, проснулся лишь в час дня. Жена сказала, что не хотела будить в надежде на благотворное воздействие сна. Джентльмен согласился, немедленно встал и оделся. Заявил, что не хочет начинать новую жизнь с пренебрежения религиозным долгом, собрал слуг и детей, в половине второго провел в столовой обычную семейную молитву и после сытного завтрака к трем часам приехал в Сити.

Репутация безупречно пунктуального американца уже достигла берегов туманного Альбиона, и позднее появление хозяина вызвало всеобщее удивление. Он объяснил обстоятельства и отдал распоряжения на завтра, планируя начать работу с половины десятого утра.

В конторе задержался надолго и домой вернулся поздно. Во время обеда, всегда очень сытного, смог съесть только немного фруктов и пирожное, а утрату аппетита объяснил отсутствием привычной верховой прогулки. Весь вечер чувствовал себя не в своей тарелке. Сказав, что, должно быть, сказывается тоска по партии в вист, решил безотлагательно отправиться на поиски приличного спокойного клуба. В одиннадцать, как обычно, лег в постель вместе с женой, однако уснуть не смог. Крутился и вертелся, вертелся и крутился, но сон все не приходил, а энергии лишь прибавлялось. Вскоре после полуночи появилось неистребимое желание встать и пожелать детям спокойной ночи. Он набросил халат и прокрался в детскую. Случилось так, что скрип двери разбудил малышей. Отец обрадовался, завернул обоих в одеяло и до часу ночи рассказывал поучительные истории, после чего поцеловал и пожелал крепкого сна, а сам ощутил приступ голода. Спустился вниз, в кухню, от души наелся пирога с дичью и закусил огурцом.

В спальню вернулся умиротворенным, однако заснуть так и не смог. До пяти лежал, размышляя о бизнесе, и только под утро задремал.

Проснулся ровно в час. Жена заверила, что всеми силами пыталась разбудить, но ничего не вышло. Бизнесмен расстроился и рассердился. Не будь он человеком искренне верующим, непременно бы выругался. Программа четверга повторилась с точностью до минуты, и в Сити он снова приехал к трем.

Так продолжалось в течение месяца. Человек пытался себя перебороть, но напрасно. Каждое утро, вернее, каждый день просыпался в час. Каждую ночь воровато крался в кухню и наедался до отвала, а потом до пяти бодрствовал.

Понять, что происходит, не мог никто: ни он сам, ни домашние. Доктор прописал лечение от водянки мозга, гипнотической безответственности и наследственной склонности к лунатизму. Бизнес тем временем страдал, здоровье ухудшалось. Казалось, страдалец живет наизнанку. Дни не имели ни начала, ни конца — одну лишь середину. Ни на отдых, ни на физические упражнения времени катастрофически не хватало. В тот момент, когда его посещало желание жить и общаться, все вокруг уже давно спали.

Объяснение пришло совершенно случайно. Однажды после ужина старшая дочка учила уроки.

— Интересно, а сколько сейчас времени в Нью-Йорке? — спросила она, подняв голову от учебника географии.

— В Нью-Йорке? — переспросил отец и посмотрел на часы. — Сейчас посчитаем. У нас десять, а разница составляет немногим больше четырех с половиной часов. О, примерно половина шестого.

— Значит, в штате Миссури, — вступила в разговор жена, — еще меньше. Разве не так?

— Действительно, — подтвердила девочка, посмотрев на карту. — Джефферсон-Сити примерно на два градуса западнее, а это означает, что сейчас там…

Отец вскочил.

— Понял! — закричал он. — Все понял!

— Что понял? — в тревоге уточнила супруга.

— То, что сейчас в Джефферсоне четыре часа, то есть самое время для верховой прогулки. Вот что мне необходимо!

Сомнений не оставалось. Еще бы! В течение двадцати пяти лет пунктуальный джентльмен жил строго по часам. Но по часам, которые показывали время в американском городе Джефферсон-Сити, а не в Лондоне. Преодолев океан, он изменил свои географические координаты, но не себя самого. Сложившиеся за четверть века привычки не могли исчезнуть даже по приказу солнца.

Он обдумал проблему во всех деталях и пришел к выводу, что единственный выход — вернуться к прежней жизни. Трудности отступления казались весьма серьезными, но в любом случае они не шли в сравнение с нынешним положением вещей. Герой наш оказался до такой степени замкнутым в собственных привычках, что не мог адаптироваться к обстоятельствам. Следовательно, обстоятельства должны были адаптироваться к его образу жизни.