Леди и джентльмены

— В детстве меня учили многому. И мать, и остальные родственники желали исключительно добра. Но потом оказалось, что все это ложь, и я решил, что добра на свете вообще не существует, а вокруг одно лишь зло. И тогда…

Блуждающий взгляд остановился на Эдит, и слова повисли в воздухе.

— Прощай, — произнес финансист Реджинальд Блейк и ушел.

Некоторое время она сидела, пытаясь понять, что он хотел сказать, но вскоре вернулся Сеннет, и разговор вылетел из головы.

Все глубоко сочувствовали миссис Блейк и осуждали развратного супруга. Что и говорить, парню досталась чудесная жена, и ничто не мешало жить по-человечески. Но, как со вздохом добавляли знающие люди, «Блейк всегда был подлецом».

Образец житейской мудрости

Честно говоря, графиня Н. мне совсем не нравится. Не люблю женщин такого типа. Высказываю свое отношение без особых сомнений и опасений, поскольку глубоко убежден: графиня Н. не слишком расстроится, даже если известие достигнет ее ушей. Невозможно представить, что вышеназванная леди вообще способна обратить внимание на чье-либо мнение о собственной персоне, будь то существо смертное или божественное.

Однако ради справедливости необходимо признать: графиня Н. — идеальная супруга графа Н. Она командует им точно так же, как командует всеми остальными — родственниками и слугами, викарием и знатной пожилой дамой. Однако, крепко сжимая в руке жезл, руководствуется соображениями справедливости и благими намерениями. Трудно представить графа Н. живущим в столь безоблачном согласии с любой другой особой, не наделенной подобным стремлением к неограниченной власти. Граф относится к числу тех больших, недалеких, физически сильных, добродушных и наивных мужчин, которые рождены, чтобы подчиняться женщине во всем — от выбора галстука до выбора политической партии. Хорошо, если повелительница оказывается доброй и разумной, но горе тем несчастным, кому довелось попасть в руки созданий эгоистичных или глупых! В молодые годы они нередко становятся жертвами капризных хористок или матрон средних лет — тех самых, по которым Поуп судил всех сестер Евы. При благоприятных обстоятельствах из этих джентльменов получаются замечательные мужья, но в случае дурного обращения они без лишних слов, подобно недовольным жизнью котам, отправляются на поиски доброй хозяйки. Причем, как правило, успешно. Граф Н. обожал свою жену и считал себя самым счастливым из мужей — а это, как известно, является лучшим доказательством искренности. До того счастливого дня, когда графине удалось отвоевать жениха у соперниц и присвоить себе, он с доходящей до тупости покорностью подчинялся матушке. Если бы вдруг графиня внезапно скончалась, граф не смог бы выразить собственное мнение ни по одному, пусть даже самому простому вопросу. И это продолжалось бы до тех пор, пока старшая дочь и незамужняя сестра — дамы решительные и сильные, объединенные взаимным антагонизмом, — не договорились бы между собой, кому предстоит управлять и самим графом, и его обширным домом.

К счастью, для тревоги нет ни малейших оснований. Уверен, что супруга будет и впредь твердой рукой вести графа Н. к высокой цели здравого смысла и общественного блага. Ее сиятельство найдет в себе силы направлять деятельность мужа по пути доброты и рассудительности и еще долгие годы будет с достойной восхищения экономностью и завидным благоразумием обустраивать фамильные поместья. Графиня Н. — живая, энергичная леди с пышными формами, и в венах ее течет кровь многих поколений крепких здоровых предков. К тому же она относится к себе с той же безупречной заботой, которой окружает всех, кому посчастливилось оказаться рядом.

— Помню, — поведал доктор, когда мы обедали в дружеской обстановке и дамы удалились в гостиную, чтобы без помех обсудить слуг, мужей и прочие хозяйственные вопросы, а нас оставили в обществе кларета и сумерек, — помню, однажды в нашей деревне разыгралась холера (кажется, лет двадцать тому назад). Так вот, эта бескорыстная женщина отказалась от лондонского светского сезона, чтобы остаться здесь и взвалить на свои плечи тяжкий груз. Не склонен петь дифирамбы: работа ей нравилась, и она ощущала себя в своей стихии. И все же должен признать, что трудилась она хорошо. Не боялась. Если того требовали обстоятельства, носила больных детей на руках. Всю ночь просидела в комнате площадью не больше двенадцати квадратных футов между умирающим крестьянином и его умирающей женой. И ничего с ней не случилось. И шесть лет назад, в разгар эпидемии оспы, вела себя точно так же. Невозможно поверить, что за всю свою жизнь леди проболела хотя бы один-единственный день. Помяните мое слово: графиня Н. будет все так же лечить больных в нашем приходе, когда мои кости будут греметь в гробу, и определять законы литературы, когда ваш бюст уже станет привычным украшением Вестминстерского аббатства. Замечательная женщина, хотя могла бы чуть меньше командовать.