Леди и горец

Снова пошел дождь и лил, не переставая, несколько часов. Роб промок насквозь, а дорогу размыло так, что его лошадь, которой приходилось вытаскивать копыта из жидкой вязкой глины, вынуждена была перейти с рыси на шаг. Стояла середина июня, но было холодно и сыро, как в апреле. Дорога, которая вела через Киелдер Гэп к мосту Хейдон на Тайне, была узкой, каменистой и буквально утопала в грязи. Но Джеймс Дуглас, не обращая внимания на грязь и непогоду, продолжал продвигаться вперед. Перейдя границу, шотландцы вторглись на английскую территорию тремя колоннами. Первую возглавлял лично Джеймс Дуглас, вторую — лорд Рэндольф, третью — Доналд, граф Map. Охватывая веером лежавшие к югу земли Уэрдейла, они все больше углублялись в английские владения, предавая огню и мечу встречавшиеся на их пути городки, деревни и хутора. Дуглас вел своих людей в южном направлении, а лорд Рэндольф и граф Map держали путь на юго-восток и юго-запад. Подобная тактика должна была продемонстрировать королеве Изабелле и Роджеру Мортимеру, что шотландцы, несмотря на присутствие под Йорком состоявшей из наемников английской армии, чувствуют себя на вражеской территории так же вольготно, как на собственных землях.

— Говорят, англичанам удалось собрать под своими знаменами около двух с половиной тысяч тяжеловооруженных фламандских кавалеристов, — сообщил своим людям Дуглас, когда они разбили лагерь неподалеку от разграбленной и сожженной английской деревушки.

По вытоптанному тяжелыми боевыми конями полю уныло бродили лишившиеся приюта коровы и овцы, а в отдалении слышался яростный собачий лай. Роб жевал горячую ячменную лепешку, размышляя над полученными от Дугласа сведениями.

— А что собирается делать король? — осведомился один из лежавших у костра Макнэшей. Пламя освещало его небритое, покрытое шрамами и измазанное сажей лицо.

— Известно что — продолжать войну, — откликнулся кто-то из воинов.

Роб посмотрел на собравшихся у костра горцев. Все они походили друг на друга, как близнецы, — заросшие чуть ли не до самых глаз лица, мрачные и усталые.

— Правду ли говорят, что у англичан появилось новое оружие? — спросил Макнэш.

— Правду, — ответил Черный Дуглас, но с таким пренебрежительным видом, что застывшие в ожидании его ответа люди сразу повеселели. — Это оружие называется «бомбарда». Она стреляет каменными ядрами, которые выталкивают из ее ствола газы, образующиеся при сгорании черного пороха. Оружие это, конечно, опасное, но таскать его за собой сплошное мучение — такое оно тяжелое. — Весело блеснув черными глазами, Дуглас добавил: — Так что когда англичане будут подвозить бомбарду к полю боя, нам не составит труда их выследить и изрубить на куски обслуживающих ее людей еще до того, как она успеет выстрелить.

— А из этого следует, — сделал вывод Макнэш, — что у нового оружия больше недостатков, чем достоинств.

— То же самое можно сказать и об англичанах. — Дуглас подбросил в костер поленце и посмотрел на Роба. — Что-то ты сегодня молчалив, Гленлион. Или ты не доволен нашими сегодняшними успехами?

— Напротив, милорд. Я всем доволен, — произнес Роб и снова погрузился в молчание. Ему было трудно подыскать нужные слова, чтобы объяснить причину охватившей его печали.

— Завтра, — сказал Дуглас, — мы нападем на владения графа Уэйкфилда. Пройдет совсем немного времени, и твоя леди об этом узнает.

— Не сомневаюсь.

— Так вот, значит, в чем причина твоего дурного настроения, — протянул Дуглас, удивленно выгнув бровь. — Опасаешься, что мы причиним ущерб собственности отца твоей милой? Между тем я, чтобы набрать денег на этот поход, заложил собственный замок — и, как видишь, не расстраиваюсь.

— Ничего такого я не опасаюсь, — ответил Роб. — Уэйкфилд ничуть не лучше других пограничных английских баронов и снисхождения не заслуживает. Я опасаюсь за мою прекрасную даму, которую оставил в Гленлионе. — Роб криво ухмыльнулся и добавил: — Прежде такого рода опасений у меня не было, и я еще не успел с ними свыкнуться.

Дуглас расплылся в улыбке.

— Не волнуйся. Саймон Маккаллум за ней присмотрит. А случись что, к нему на подмогу придут твои разбойные родичи Макгрегоры.

Эпитет «разбойные» возмутил одного из скрывавшихся под покровом темноты воинов. Но его слабые протесты заглушил громкий хохот приятелей.

— Значит, ты не возражаешь против того, чтобы мы пощипали владения графа Уэйкфилда? — спросил Дуглас. Роб покачал головой.

— Какое мне дело до его владений? К тому же граф Уэйкфилд никогда не был добр к своей дочери, а мне не нравятся люди, которые бросают своих близких в беде. — В словах Роба заключался намек на графа Аргилла, и он надеялся, что Дуглас понял его правильно.

Сэр Джеймс небрежно пожал плечами.

— В наши дни многие служат и нашим и вашим. Пора бы вывести их на чистую воду.

— Согласен, — кивнул Роб. — Давно пора.