Леди и лорд

— Ну, извините меня, Равенсби, — фыркнула Элизабет. — Видимо, за вами числится столько грехов, что вы уже считаете себя вправе отпускать их подобно священнику.

За эти считанные секунды ее лицо изменилось словно по мановению волшебной палочки — из радующейся девушки она превратилась в агрессивную властную женщину с высокомерным выражением во взгляде.

— Джонни, ты переходишь все мыслимые границы, — быстро проговорил Монро. — Извинись!

Эти двое мужчин приходились друг другу двоюродными братьями, росли в одном доме и были друзьями с детства, но, когда в эту минуту Джонни обратил свой взгляд к Монро, в нем не было никаких дружеских чувств.

— Я — лэйрд, — холодно ответил хозяин Равенсби своему кузену, — и для меня не существует границ и запретов.

— Но она не такая, как все твои остальные женщины, Джонни. — Ледяной тон лэйрда нисколько не охладил Монро — на протяжении многих лет, прожитых вместе с братом, Монро и раньше не раз вступал в горячие перепалки со своим кузеном. Поэтому молодой человек упрямо повторил: — Извинись перед леди Грэм!

— А если не извинюсь? — Пока Джонни старался быть таким осмотрительным в своих желаниях, когда он, подобно целомудренному рыцарю, отказывал себе в том, что хотел больше всего, Элизабет Грэм и его кузен наслаждались тут самым бессовестным флиртом!

— Довольно! — резко и с гневом в голосе воскликнула Элизабет, поднимаясь со своего стула. — Вы ошиблись в своих предположениях, лэйрд Грейден, и это, впрочем, неудивительно, если принять во внимание вашу репутацию. Прошу покорно, увольте меня от этой отвратительной дискуссии! Хотчейн швырнул бы вас обоих в холодную реку, чтобы вы поостыли.

— Замучился бы швырять, — мрачно пробурчал Джонни, все еще не остыв от незнакомой доселе ревности.

— Хотчейн прожил семьдесят восемь лет именно потому, что он обеспечивал выполнение своей воли с помощью головорезов из Ридсдейла, милорд.

— Но Хотчейн уже умер, миледи, — парировал Джонни, — а Ридсдейл находится по ту сторону границы.

— Вы угрожаете мне?

— Конечно, нет. — Голос Джонни Кэрра уже обрел привычную невозмутимость.

— Прошу вас не забывать о том, что я — заложница, а в отношении заложников существуют определенные правила.

— А я прошу вас не забывать, что правила тут устанавливаю я.

Запыхавшаяся Элизабет чуть помолчала, чтобы перевести дыхание, а затем с иронией сказала:

— Да уж я вижу. — И, чуть помедлив, добавила: — В таком случае я, конечно же, вынуждена просить вашего позволения на то, чтобы уйти.

— Уйти?

Судя по тону, которым Джонни переспросил последнее слово, он не до конца понял, что имела в виду Элизабет.

— Уйти из этой комнаты.

Он молчал так долго, что это стало граничить с невоспитанностью, — наглядная демонстрация того, что власть в Приграничье принадлежит ему, и никому другому. А затем кивнул, молча позволяя ей выйти.

Не желая ничего говорить, чтобы не признать власть, которую имел над нею в данный момент этот человек, Элизабет развернулась и, шурша шелковыми юбками, покинула комнату.

— Да-а-а, ну и дела! — пробормотал Монро. Он был ошарашен неприятной стычкой, произошедшей между его кузеном и Элизабет Грэм, но зато теперь нашел объяснение его беспричинной, как ему сначала показалось, ревности. — Значит, все это время тебе удавалось сдерживать себя?

— С огромным трудом, — со вздохом признался Джонни. — Прости, если я тебя обидел.

— Тебе следует извиняться перед ней, а не передо мной.

— Все равно скоро ее здесь не будет, — передернул плечами лэйрд.

— Переговоры проходят удачно?

— Мы уже перешли к мелким деталям.

— Ага, понятно. То есть к тому, что труднее всего.

Джонни встретился с кузеном глазами, и в их голубой смеющейся синеве заплясали искорки удовольствия.

— Да, можно сказать и так.

— Неужели воздержание тебе в новинку?

Тяжелым вздохом Джонни подтвердил правильность предположения, сделанного Монро.

— Абсолютно.

— Но неужели ты не чувствуешь внутри себя вдохновения, вызванного этой благородной и новой для тебя умеренностью? Неужели она не наполняет твою душу добродетелью? — продолжал подтрунивать над двоюродным братом Монро.

— Честно говоря, я уже близок к тому, чтобы ударить первого же человека, который со мной заговорит, — хотя бы только для того, чтобы выйти из этого состояния.

— Может быть, тебя все-таки стоит кинуть в холодную реку, как это предлагала леди, чтобы охладить твой пыл?

— Для того чтобы охладить мой пыл, лучше было бы кинуть се в мою постель.

— М-м-м… — многозначительно протянул Монро.

— Вот именно, — пробормотал в ответ Джонни. — Чертовски затруднительное положение для такого безбожного мерзавца, как я.

7

Поздно вечером, на шестой день заключения Элизабет в Голдихаусе, прибыл последний гонец от лорда Годфри с письмом, в котором тот дал согласие произвести обмен пленниками в определенное время и в определенном месте.