Леди и смерть

– Кажется, эти загадки неподвластны нашему разуму! – Эмили потерла пальцами виски, голова начинала болеть, то ли от духоты кареты, то ли от избытка мыслей. – Если это не Филипп хранил украшения погибших девушек, а мы предполагаем, что это не он, то его сестра должна была сознаться! Она не могла не понимать, что эта находка приведет его в тюрьму!

– Выходит, она не захотела спасти брата, – медленно произнесла мисс Соммерсвиль. – Или испугалась обвинений в воровстве.

– За кражу она должна была понести наказание, но оно, я думаю, несопоставимо с тем, что ожидает ее брата. Она ненавидит Филиппа, – леди Гренвилл представила некрасивое лицо Кэтрин Рис-Джонс. Все они замечали только, как не повезло юной девушке иметь такую неудачную внешность, но никто даже и не пытался прочесть, что скрывают ее глаза. Увы, люди, как правило, видят лишь то, что снаружи, и тотчас отворачиваются, чтобы взглянуть на что-то более красивое и гармоничное, не заглядывая в глубину!

– Ты помнишь, Сьюзен говорила, что перед самым окончанием пансиона Кэтрин тяжело заболела? Миссис Меллотт забрала ее домой, и только доктору Вуду удалось вылечить ее. Что, если горячка повредила ее разум? – Джейн тоже представляла себе бледные щеки и выпуклые глаза мисс Рис-Джонс и не могла не признать, что испытывала к девушке жалость, но не симпатию. И не могла понять расположение Эмили, принявшей Кэтрин под свою опеку.

– О, конечно! – подруга восприняла слова мисс Соммерсвиль с большим воодушевлением – куда как проще приписать жестокие, отвратительные поступки знакомого человека его болезни, нежели дурному нраву. – Все вокруг полагают больным Филиппа, но разве его сестра не может быть одержима страстями, которые тщательно скрывает?

– Мы должны добиться правды, но каким образом? – Джейн озабоченно хмурилась. – Если выяснится, что она так тщательно продумала свой план и медленно, день за днем, готовилась к тому, чтобы избавиться от брата, то она не просто лишилась рассудка! Его вытеснил какой-то дьявольский разум, занял чужое место и сделал Кэтрин проводником своей воли!

Эмили почувствовала, как при этих словах страх медленно наполняет ее душу.

– Это звучит просто ужасно, Джейн, но, может статься, ты права, и это уже не прежняя Кэтрин Рис-Джонс, а какая-то другая, незнакомая нам личность. Иначе с чего бы это ей желать такой судьбы родному брату?

Мисс Соммерсвиль горько улыбнулась. Она как никто, пожалуй, могла понять Китти. Сколько раз она сама мечтала как-нибудь избавиться от брата или заставить его исполнять ее волю! А ведь Филипп не имел и половины недостатков Ричарда!

– У тебя ведь тоже есть старший брат. Тебе в голову никогда не приходила эта мысль, словно яд отравляющая разум? Почему он может получать от жизни все, что захочет, а ты должна довольствоваться малым, подчиняться ему и ждать, когда он выдаст тебя замуж? Только потому, что он – мужчина, а ты – женщина, тебе нельзя распоряжаться ни своей судьбой, ни своими деньгами, хотя ты намного умнее его и способна на большее, нежели проводить все дни за вышиванием и сплетнями?

Эмили наклонилась вперед и взяла подругу за руку. Она понимала, что Джейн говорит о себе, но слова подходили и к Кэтрин Рис-Джонс. Что могла вообразить себе эта одинокая девушка, лежа без сна в плохо протопленной спальне пансиона или прячась в укромном уголке сада от нападок язвительной кузины?

– Но Китти еще так молода и не столь уж умна… Неужели она всерьез полагала себя способной вести дела лучше Филиппа, испытывала к нему зависть, однажды перешедшую в ненависть?

– Я не знаю, – если мисс Соммерсвиль и пожалела о проявленной ею горячности, она этого никак не выразила.

– Постой… – Эмили рассеянно скользила взглядом по нарядным фасадам богатых домов, не замечая ни лепнины, ни ажурных балконов. – Может быть, кто-то помогал Кэтрин осуществить этот гнусный замысел? Направлял ее?

– Мы как будто уже решили, что это она, хрупкая семнадцатилетняя девушка, твердой рукой поразила кинжалом двух своих знакомых и до полусмерти напугала твою сестру! Что, если мы ошибаемся? Несколько часов назад мы считали, что это сделала Эвелин, – сомнения Джейн были понятны ее подруге, – Кэролайн получила записку с приглашением выйти в сад, и суперинтендент Миллз считает, что послание написано рукой Филиппа.

«Она получила первый приз за умение красиво писать – великолепную старинную чернильницу!» – неожиданно вспомнились слова миссис Меллотт, сказанные ею давным-давно…

– Это Кэтрин написала записку! Этой проклятой чернильницей ее наградили в пансионе! С такими способностями ей ничего не стоило подделать почерк брата! – Эмили уже не пыталась убедить самое себя в преступных помыслах мисс Рис-Джонс, она была в них уверена! – Не знаю, как ты, Джейн, но я больше не сомневаюсь ни в том, что Китти – убийца, ни в том, ради кого и ради чего она это сделала. Неважно, в здравом уме или в состоянии помешательства!

Мисс Соммерсвиль потребовалось на раздумья лишь несколько мгновений.

– Так все дело в Ченнинге?!