На территории Ллойда нечем дышать. И воля хозяина вызывает одно-единственное желание: отступить. Здесь Дару нет места.
Должен.
Будет ждать. Если повезет, то дождется.
Паук на шее пульсировал часто, словно захлебывался.
Приступ. На этот раз почти агония. Дар не знал, сколько времени прошло. Наверное, много, если он услышал:
…
…
У него не получается говорить, и усилие ментальное грозит реальной немотой. Паучьи тонкие лапы тлеют.
…
Сотня метров. Сотня шагов, но каждый дается с трудом, он точно увяз в кисельном плотном воздухе.
…
…
На нейтралке – родник, расколотый камень, словно козье копыто, и вода просачивается сквозь трещину. Пить ее сложно, скорее слизывать приходится, но и вправду становится легче.
С воспоминаниями не выходит, они мешаются друг с другом. Дом. Шарф. Меррон, которая наверняка выскажет все, что думает. И пусть говорит, лишь бы ее вернули. Брат. И красная ночь.
Паук на шее.
Цепочка на груди.
…
Дар не пытается, на это уже не хватит.
…
…
…
Более чем.
…
…лошадью. Серебристая тварь, изрядно почерневшая, клещом впилась в шею коня. И животное, утомленное скачкой, покорное, все же нашло силы встать на дыбы.
Дар его успокоил.
Получится. Все должно получиться…
…
Лагерь не станут переносить, его разбили там, где потоки нестабильны. И если уберут, то недалеко. Но вот есть ли у них эти день-два.
…
А Дару казалось, что он здесь давно.
…
Ллойд говорит так, что хочется ему верить.
…
Дар не хочет знать, по какому именно. Воды в роднике мало. И горькая. Кажется, его вот-вот опять вырвет.
…
…
…
Лег Дар у родника, щекой на мокрые камни. Почти хорошо. И можно отвлечься на то, чтобы считать вдохи и выдохи.
…
Он слышал Ллойда четко. Ясно. И точно знал, где тот находится. Недалеко, но на своей территории, на самой границе сети, которая расползалась от Дара. На его груди – призрачный цветок с нитевидными лепестками. Каждое вытягивается, плывет в воздушных потоках, стелется по земле, выискивая ту самую, нужную жертву.