Леди Искусительница

Кейт прибегла к обману и настойке опия. Она уселась в фаэтон вместе с Би, якобы отправляясь взглянуть на печи для сиротского приюта. Чего Гарри не знал, так это что за утлом их ждал Джордж, чтобы пересадить в дорожную карету. Финни добавил в утренний чай Гарри немного настойки опия, так что Кейт надеялась, что пройдет часа четыре, прежде чем он обнаружит ее отсутствие, а она в это врет будет уже далеко на пути в Мурхейвен. Она даже оставила записку.

«Гарри, вы знаете, что вам нельзя рисковать и дальше. Я же рискую только тем, что пострадает моя гордость, но мне приходилось переносить гораздо худшее, чем колкости Глинис. Со мной едут Джордж, Трэшер и Би, Дрейк едет следом и будет поблизости. Я вернусь домой не позже чем через три дня. Пожалуйста, поправляйтесь.

P.S. Не вините Финни. Это была моя идея».

Глава 23

Кейт и Би проехали через ворота Мурхейвена на следующий день как раз к вечернему чаю — перед их глазами вставал суровый замок у подножия меловых холмов.

Замок словно принадлежал к вересковым пустошам одного из готических романов миссис Радклиф, хотя представлял собой серую, неприветливую громаду в форме прямоугольника. Хиллиарды явно были больше заинтересованы в том, чтобы соседи боялись их, а не завидовали.

Внутри все, конечно, было иначе. Семейство ревниво накидывалось на любого вошедшего в моду оформителя интерьеров. Последним, кого запомнила Кейт, был Роберт Адам с его неоклассическими гирляндами и медальонами, превращавшими унылые прямоугольные комнаты в ювелирные шкатулки. У нее не было уверенности, что Глинис осталась верна мастеру восемнадцатого века, а это означало, что найти «нору» священника будет непросто. Кейт не обманывала Гарри. Она не умела ориентироваться в пространстве, зато она помнила декор и стену библиотеки, примыкавшую к Розовой комнате.

Что ж, думала Кейт, берясь за сумочку и муфту, Гарри или будет ждать ее возвращения с книжкой, или уже сядет на корабль, идущий к Цейлону.

— Поезжайте к конюшням, Джордж, — приказала она, когда они въехали на подъездную аллею. — Мне пора выходить на сцену.

Глядя на мрачный фасад замка, в котором она выросла, Кейт чувствовала, как прежние боль и страдания сгущаются вокруг нее, словно удушливый дым. Она почти ждала, что из огромных дубовых дверей выйдет ее отец — с глазами, мягкими, как печаль, с блестевшими на солнце белыми волосами.

— Вы никогда не покинете меня, ведь правда, Би? — порывисто спросила Кейт, глядя туда, где она испытала так много горя.

Ей нужны были утешение и поддержка, не честность. Но Би была предельно честной.

— Неизбежно.

Кейт бросилась к ней.

— Только не вы.

Би подняла руку, обтянутую тонкой, как бумага, кожей, и потрепала Кейт по щеке.

— Любите Гарри.

Кейт на миг онемела. Она смогла только кивнуть, в горле у нее стояли слезы.

Прежде чем Би смогла ответить, Джордж открыл дверь и опустил подножку. Подобрав юбки, Кейт вышла.

— Думаю, нам в гостиную. В это время гости скорее всего собрались за чаем.

Би тихонько засмеялась, поправляя свою элегантную камберлендскую шляпку кремового цвета. «Улюлю!» — воскликнула она, это было ее любимое выражение восторга во время помолвок. Кейт тоже засмеялась и сжала ей руку, надеясь, что в ее голосе не слышна паника, которая наваливалась на нее.

Как она и надеялась, день оказался не по сезону теплым, и застекленная створчатая дверь в гостиную была распахнута, из нее доносились женские голоса, похожие на птичье щебетание. Кейт прикинула, что в просторной комнате, прежде оклеенной обоями в красных маках, разместилось не меньше двадцати женщин. Сейчас солнечные лучи отражались от стен, нестерпимо сияющих золотом. Подойдя ближе, Кейт увидела золото повсюду: темное золото, светлое золото, золотистая парча, как если бы гостиная принадлежала царю Мидасу. О Боже! Что сотворила Глинис с некогда веселой гостиной?

Кейт глазами искала свою невестку и Элспет — единственных людей, реакция которых ее заботила. Она надеялась, что Элспет ей обрадуется и что Глинис не выкинет ее из дома без промедления. По воинственному выражению лица Би было очевидно, что подруга разделяет ее опасения.

— Ах, — пропела Кейт, переступив через порог и стягивая перчатки, — вот где она. Дорогая Элспет. Я приехала, как ты и просила.

Ее появление было встречено гробовым молчанием, за которым последовала какофония звуков.

— Тетя Кейт! — взвизгнула Элспет, бросаясь к ней. — Вы приехали!

Прежде чем девушка оказалась в ее объятиях, Кейт успела заметить, что волосы Элспет слишком сильно завиты, а розовое платье слишком вычурно, его явно выбирала мать Элспет.