Леди Искусительница

Когда Гарри в конце концов вышел из холодного, пустого дома, его уже ждали Трэшер и Финни. Трэшер помог Гарри сесть в седло, и они снова отправились в путь. Когда он захотел объехать все частные дома для душевнобольных в пределах пятидесяти миль, они молча последовали за ним.

Но он не позволил им и дальше сопровождать его. Он отослал их домой. А потом, не зная, что делать дальше, поехал в Исткорт.

Стоило ему увидеть особняк, как он уже знал, что сделал ошибку. Все становилось еще хуже. Дом, как и говорила Кейт, был прочным и уютным, не лишенным очарования. Старый дом с фронтоном, не выдержанный ни в каком стиле, с большим садом, сквозь который был почти не виден желтый, как масло, фасад. Но что поразило Гарри, когда он оказался в начале подъездной аллеи, так это чувство, что дом ему знаком.

За исключением цвета камня, Исткорт можно было принять за его собственный дом. Гарри казалось — стоит шагнуть в дверь, и он окажется в хаотическом, сумасшедшем мире знакомых комнат, где Кейт оспаривала греческих философов и выпрашивала испеченные его матерью булочки и домашнее печенье.

«Эта женщина разбивает мне сердце», — думал он, стараясь не свалиться с лошади. Как может мужчина не полюбить такую женщину? Каким идиотом он был, когда считал, что тишина лучше, чем живая жизнь с ее заботами, Кейт с ее юмором, доверием и способностью отстоять свое достоинство. Господи, какая сильная натура!

Только сейчас, глядя на дом, который она построила из воспоминаний и пристрастий, он осознал, насколько неукротимым был ее дух. Избиваемая, заклейменная, покинутая, запертая в темноту, она все равно создавала свой мир, в котором не было места мерзостям и негодяям, исковеркавшим ее жизнь.

И одному жалкому бывшему майору.

Он так любил ее. Почему он не признавал этого? Почему у него в отличие от Кейт не хватило храбрости, чтобы сказать ей это?

Он скажет. Как только он вернет ее, он скажет ей. И будет говорить до конца их дней, не важно, где они проживут их. Это больше не имеет значения. Пока с ним будет его Кейт.

Гарри вернулся в Лондон и оказался в центре самого большого скандала десятилетия. Если Глинис и не сделала ничего больше, она постаралась, чтобы история с исчезновением Кейт широко обсуждалась в обществе. Она с наслаждением мстила.

Так прошли две бесконечные недели. Гарри перестал спать. Если он пытался заснуть, то ему являлась Кейт. Юная Кейт с глазами, полными надежды, вглядывающаяся в окружающий мир, пусть она и знала, что ее ожидает «нора» священника. Зрелая Кейт — блестящая сталь, закаленная в огне бед. Кейт, которая боролась со своими кошмарами, облегчая кошмары других.

И каждый раз, когда он до рассвета лежал с открытыми глазами и слезы бежали по его щекам, тяжесть ноши становилась все тяжелее и тяжелее.

«Я люблю тебя, Кейт, — повторял он снова и снова. — Вернись ко мне».

Кейт уже не было двадцать один день, когда к Гарри явилась Элспет Хиллиард. Он как раз вернулся из очередного объезда подозрительных мест, когда мрачный Финни встретил его у дверей со словами: «К вам с визитом леди Элспет, так она назвалась».

Гарри писал ей бесчисленное число раз. Он подозревал, что его послания или перехватывались, или игнорировались. Впервые за много дней у него появился лучик надежды. Он поспешил в Китайскую гостиную. Гостья сидела там, не откидывая с головы капюшон накидки, словно боялась, что кто-нибудь из слуг узнает ее.

— У тети Кейт очень тонкий вкус, вам не кажется? — спросила она, и вид у нее был такой, словно дотронься до нее — и она рассыплется.

Гарри забыл, какая она еще юная.

— Я не могу отыскать ее, — прямо сказал он.

Элспет кивнула:

— Я знаю. Я слышала, как мама сказала, что она получила то, что заслужила. Но это неправда! — Она вдруг оказалась на ногах, сцепила пальцы. — Она не сбежала. В любом случае то была не ее вина.

— Да, — согласился Гарри, снова усаживая ее. — Не ее вина.

Элспет молча сидела, сцепив лежащие на коленях руки, слезы стояли в ее больших зеленых глазах, так похожих на глаза Кейт. Гарри сидел напротив и ждал. Кейт любила эту девушку, значит, у нее имелись на то основания. Гарри молил Бога, чтобы гостья пошла до конца. Трудно пойти против собственной семьи.

— Что вы хотели рассказать мне? — мягко спросил Гарри.

Элспет вскинула голову, и он увидел, как множество противоречивых чувств отразились на тонком личике. Бедная девочка. Раздираемая между преданностью родителям и необходимостью поступить правильно по отношению к своей тете.

Она снова опустила голову. Когда она заговорила, ее голос был таким слабым, что Гарри наклонился к ней, чтобы расслышать ее слова.

— В то утро пропала не одна тетя Кейт, — сказала она. — Пропал и кучер Том. Когда на прошлой неделе он встретил нас в Дувре, он вскользь упомянул о короткой поездке в Чатем. — Она подняла на него глаза. — Среди наших гостей не было никого из Чатема.

— Вы задумались над этим. Что насторожило вас при упоминании о Чатеме?

Глаза у Элспет стали огромными, она покачала головой, отчего запрыгали кудряшки в ее прическе.

Придвинувшись ближе, Гарри взял ее руку.