Леди исправляет прошлое (СИ)

— Я пришёл, чтобы при свидетелях просить руки леди Марсии Сорель. Я клянусь быть для супруги опорой и поддержкой, хранить верность, заботиться и любить.

Жрец поворачивается к маме.

— Я пришла, — отвечает она, — чтобы принять предложение и стать супругой лорда Лиона Кастисана. Клянусь быть для супруга опорой и поддержкой, хранить верность, заботиться и любить.

С навершия срывается целый сноп искр, и новобрачные оказываются в вихре золотой метели.

Внезапно украшающие алтарь цветы оживают, стебли вытягиваются, стремительно появляются и расцветают новые бутоны. Сперва кажется, что алтарь вот-вот будет погребён под разрастающимся стогом, но стебли вьются и сплетаются в человеческий силуэт. Фигура поворачивает голову, и раздаётся знакомый голос:

— Благословляю. Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловаться.

Светлая Кирин пришла лично.

Она снова поворачивает голову, я чувствую на себе её взгляд, но богиня ничего не говорит. Ощущение её присутствия исчезает, цветы рассыпаются, устилают живым ковром алтарь и всё вокруг.

На гостей, а особенно на жреца, словно паралич напал. Спокойными остались разве что мы с Дианом. И менестрель, разумеется. Его мелодия становится ещё громче и словно пробуждает от ступора. Новоиспечённый супруг с нескрываемой робостью делает шаг вперёд и поднимает мамину вуаль.

Золотая метель кружится, танцует.

Мама обнимает нового мужа за шею, и поцелуй, поначалу нежный, “официальный”, уже мгновение спустя становится жарким, страстным.

Кажется, зрители в саду лишние…

Жрец пытается привлечь внимание покашливанием, но его просто игнорируют, и он сдаётся, обходит алтарь, спускается в проход и, беря на себя инициативу, приглашает гостей на молитву во славу светлой Кирин в холл резиденции.

— Никакого терпения, никакой серьёзности, — сердито бормочет он, топая мимо нас по проходу, но жрец скорее выбит из колеи явлением своей богини, чем по-настоящему зол. Иначе бы он не стал уводить гостей, “спасая” увлёкшихся молодожёнов.

Диан тихонько фыркает и придерживает меня за руку, чтобы утянуть в дальнюю часть сада, где мы останемся только вдвоём. Он прав — зачем нам в холл, в толпу? Обязанности устроителей праздника я бессовестно скидываю на Дариана и Мей — наш с Дианом побег они видели и, уверена, поняли правильно.

Дорожка петляет и выводит к фонтану, притаившемуся в густой сирене, которая скроет нас не хуже каменной стены.

Музыка следует за нами, и вместе с мелодией приходит острый сумасшедший восторг.

Поддавшись какому-то совершенно детскому порыву, я, дурачась, запрыгиваю на бортик. Диан догоняет и кладёт ладони мне на талию, надёжно страхует. Глядя на меня снизу вверх, он откровенно любуется, и я на волне безудержного счастья раскидываю руки будто расправляю крылья, запрокидываю голову.

Уловив моё настроение, Диан легко поднимает меня вверх, даря ощущение влёта.

Конец