Леди-капюшон (СИ)

В комнате вместе с родителями были Нелли и ее сын. Лицо парня, который избил ее не выражало никаких эмоций, он даже не взглянул на вошедшую девушку, а в руках у него была маленькая кастрюлька с горелым дном. Забыв о разногласиях с местными алкашами, Диана молча вошла и от сильного запаха прикрыла рот рукой.

— Пап… — Прошептала, стыдясь своей реакции, Диана.

— О милая, — мама, закрывая раскрасневшееся от слез лицо, бросилась к Диане, — на фабрике произошла авария…

Отец, превозмогая боль, прижал раненную руку к себе, и дочь заметила, что в бинтах не хватает одного пальца.

— Все обошлось. — Процедил он сквозь зубы. — Я мог потерять руку. Конвейер коротнуло, и он включился, когда я снимал цепь…

— Все, тише-тише… — Виолетта Ивановна, остановила супруга и приставила свой стул поближе к кровати, а сама уселась на пол. — Не могу смотреть, как ты мучаешься. Приступай, Феликс.

Диана с недоумением уставилась на то, как избивавший ее несколько дней назад парень в наколках, участливо глядя на ее отца, поставил кастрюльку на стул и выудил из брюк маленький пакет с тремя таблетками.

— Картошкой в детстве дышали? Принцип тот же самый, наклоняйтесь, я подпалю…

— Что вы делаете?! — Кинулась она к нему, хватая за руку. — Что вы ему даете?!

Но мать остановила ее жестом, а отец, присел на кровати и склонился над кастрюлькой лицом, накинув полотенце на голову.

— Небольшая анестезия. Доктор разрешил обезболить, чтобы он смог заснуть. — Ответил Феликс, демонстрируя таблетку из пакета. — Нитрат аммония.

Он вытащил из штанов зажигалку и, завязав таблетку в несколько слоев марли, бросил мешочек в кастрюльку, накрыв ее свисающим с головы пациента полотенцем. Когда алюминиевая тара была прижата плотно к лицу Виктора Алексеевича, Феликс поднес зажигалку ко дну.

Диана не веря своим глазам смотрела на эту процедуру, чувствуя как комнату постепенно заполняет шипение и запах сауны. Плечи отца обмякли, и он, поддерживаемый под спину двумя женщинами, опустился на кровать и блаженно заснул.

Когда Феликс и Нелли покинули комнату, забрав с собой весь свой инвентарь, мама, взяв под руку зависшую от шока дочь, вывела ее из комнаты.

— Прости, Диана, я думаю тебе не стоит здесь находиться. — Мама выглядела поседевшей и сморщенной, и дочь не стала возражать, понимая, что у той просто нет сил на объяснения и новые разборки. Оставалось уточнить только одно.

— Мам, у нас есть страховка?

— Нет, милая. Но на фабрике ему дадут неделю выходных, они отнеслись с пониманием, хоть и винят в случившемся отца. — Мама вернулась в комнату и устало прикрыла за собой дверь. Диана слышала, как она прилегла на кровать возле мужа и через десять минут погрузилась в ненадежный чуткий сон.

А Диана сама не своя побрела в дом к Бэд Лаку. Теперь она лишь укрепилась в мыслях, что ей не стоит находиться в общежитии. Она опасна для своих родных. И ей срочно нужны деньги. Ее родители пожертвовали всем для нее, и теперь по частям погибали в приюте для алкашей и наркоманов. И она готова пойти на все, чтобы вырвать их с этого дна.

Безысходность заставляла ее пересмотреть свои принципы, и Диана наконец поняла, что есть лишь одна дорога у нее: леди-капюшон должна стать злодейкой. Преступницей. Которой она с самого начала и была, и не за чем лицемерить, надевая на себя личину добродетели. Она обманула всех, заплатив за бессмертие. Вся ее жизнь после того — это последствия злодеяния, и как и любое зло она свободна в выборе инструментов. Ей придется лгать. Ей придется красть. Ей даже придется убивать! Только она будет делать это по-своему.

Налетевший с побережья ветер взметнул ввысь ее непослушные волосы. Наперекор стихии Диана шла вперед, не замечая ничего вокруг, погруженная в свои мрачные мысли. Когда гребни морской глади уже показались в конце улицы, кто-то окликнул ее со спины.

— Вот так сюрприз, что забыла в доках? — Спросил без усилий нагнавший ее верзила Морис. У этого качка даже лицо казалось мускулистым, обрисовывая рельеф белозубого рта.

— А… хочу ракушки пособирать. — Без зазрений совести легко соврала Диана не улыбчиво.

— А они там есть? — Удивился Морис, не обращая внимание на хмурый тон девушки. — Мы давно не видели тебя в баре. Семен немного волнуется. Ты не пойми неправильно, он по-отцовски, без задних мыслей. Может помочь чем? У тебя как с деньгами?

Морис уже успел заметить порванную одежду и грязные волосы, наверное, ему даже стало ее жалко.

— Спасибо, я думаю, что скоро зайду. Деньги очень нужны. — Поторопилась заверить его Диана. — Может, вы передумаете насчет пения? Я могу играть на гитаре…

— Гитару можно найти, — ухмыльнулся тот, — поешь ты хорошо, и местным очень нравишься. А ты где сейчас живешь?

Казалось бы, непринужденный вопрос резко встряхнул Диану, и она поторопилась поскорее избавиться от собеседника, чувствуя, что ноги у этого любопытства растут из того разговора, что ей удалось подслушать у магазинчика Тима.

— Ну, знаешь, я решила проявить немного самостоятельности и пару дней пожить в лесу, как Генри Дэвид Торо, понимаешь?

— А кто это?