Леди-колдунья

Адам был превосходным любовником, изобретательным и неотразимым. Таким же нежным и ласковым, как Лис. Но когда она открыла глаза, она увидела Адама, с рыжеватой гривой и серебряными глазами, с суровым и непоколебимым лицом. Когда наконец он раздвинул ее бедра, она лежала неподвижно, закрыв глаза, забыв обо всем на свете, омываемая волнами страсти. К финалу они пришли одновременно и потом долго лежали в полном изнеможении.

Когда утром Алекса проснулась, Адама не было. Суровая Хильда сообщила, что хозяин уехал на рассвете, не сказав, куда и зачем едет. Вернулся он через десять дней. Во время его отсутствия Алексу стерег огромный человек по имени Кертис, житель близлежащей деревни.

С момента своего возвращения Адам все ночи проводил с Алексой и почти всегда бывал с ней нежен. Но иногда брал ее грубо, словно желая напомнить, что она для него ничто, всего лишь дочь человека, которого он ненавидит лютой ненавистью.

В конце первого месяца Алекса попросила освободить ее.

— Нет, Алекса, — холодно ответил он. — Удовольствие, которое доставляет мне ваше тело, все еще слишком велико, чтобы я мог вас отпустить. Вас отошлют назад, миледи, когда вы наскучите мне.

— Если вы меня ненавидите, почему обращаетесь со мной так… ласково? — осмелилась она спросить, очаровательно покраснев.

— Поймите меня, Алекса, — ответил Адам сурово. — Я хочу причинить зло вашему отцу, а не вам. Вы — всего лишь орудие моей мести. Не в моем характере плохо обращаться с женщинами. Я пытался, — продолжал он. — Видит Бог, я пытался обращаться с вами грубо, но не смог. Даже шлюха не заслуживает грубого обращения. Если я предпочитаю ласкать вас, а не насиловать, вы должны быть мне благодарны, а не интересоваться мотивами моего поведения.

— Значит, я ничем не лучше шлюхи! — воскликнула Алекса.

— Я этого не говорил. Я сказал только…

— Вы правы. Я — ваша шлюха.

— Лучше скажите — любовница.

— Для моего отца это одно и то же.

— Совершенно верно, — жестко ответил Адам.

После этой стычки Алекса постаралась изо всех сил сдерживать свою реакцию на потрясающе красивого лорда Пенуэлла. Но он был мастером в искусстве возбуждать, и она не могла устоять перед соблазном. Алекса вцепилась ему в плечи, пытаясь высвободиться. Он был опытен и умел, и его ласки причиняли Алексе страдания.

Прошел еще месяц, и Адам снова исчез почти на две недели. Перед его отъездом Алекса настояла, чтобы он разрешил ей выходить из дома в сопровождении Кертиса. Ей выдали матросский костюм, поскольку она не могла бродить по пустошам в неглиже.

Алекса проводила много времени вне дома, бродила, изучала окрестности, наслаждалась последними днями лета. Как-то раз она набрела на укромную бухточку, где ее высадил на берег «Серый призрак». Почему-то ее мысли унеслись к Лису, к той единственной ночи, которую они провели вместе. А потом случилось что-то странное. В ее голове Адам и Лис слились воедино, и каждое мгновение нежности, которое ей подарил Лис, затуманилось, исчезло и вновь явилось — под маской Лиса открылось лицо Адама, но к телу ее прикасались руки и губы Лиса.

— Что за чушь! — Она тряхнула головой, пытаясь отогнать нелепые мысли. Никто не мог с ней быть так ласков и нежен, как Лис. Ее романтическая душа покорилась ему, и он стал героем ее мечтаний.

Адам вернулся и опять не сказал о том, где был. Прошло два месяца с тех пор, как ее насильно увезли из дома. Она не могла утверждать, что несчастна. С ней обращались неплохо, хорошо кормили, большую часть времени она проводила в обществе Адама, который не давал ей скучать. Пока он отсутствовал, она коротала время за чтением книг.

Слуги были вежливы, хотя держались отчужденно, и долгие прогулки по пустошам и утесам благотворно действовали на Алексу. И, конечно же, ласки Адама. Когда он уезжал, она скучала по его крепким объятиям, горячему телу, губам и рукам, доводившим ее до неистовства. Алекса часто задавалась вопросом: не входило ли это в планы Адама? Как она ни пыталась, она не могла по-настоящему возненавидеть его. Напротив, ее влекло к нему все больше и больше, и за это она презирала себя.

В течение третьего месяца, который Алекса провела в замке Пенуэлл, в диких краях Корнуолла, Адам отсутствовал дважды. На этот раз, когда он вернулся, его ласки приобрели что-то отчаянное, и когда она попыталась вытянуть из него хоть что-то, то увидела, что лицо у него затуманилось и стало почти непроницаемо. Более двух недель его неослабевающая страсть поглощала ее своей неистовостью. И хотя его глаза часто говорили ей, что она ему дорога, губы его хранили молчание.

Потом неожиданно как-то ночью Адам взял ее, не проявляя никаких чувств и не делая никаких попыток возбудить ее, словно она действительно была ничем, только сосудом, в который он изливал свою похоть. Руки и губы, которые всегда опьяняли ее своими нежными ласками, теперь лишили ее всякого удовлетворения. Она вынесла все, не проронив ни слова.