Леди, леди, это я!

Она мертва.

Он смотрел и смотрел в окно.

Холод и немота сковали его тело. Руки ничего не чувствовали. Он знал, что если попробует пошевелить пальцами, то они не послушаются. Дул теплый октябрьский ветер, но ему было холодно. Неподвижно сидел он в комнате и смотрел на мириады городских огней, на легкое колебание занавески и не ощущал ровным счетом ничего, кроме холодной пустоты, лежащей тяжелым ледяным камнем где-то внутри. У него не было сил двигаться, плакать и вообще чувствовать.

Она мертва.

Нет, сказал он себе и даже чуть-чуть улыбнулся. Нет, не говори таких глупостей. Клер мертва? Чепуха какая-то. Я ведь разговаривал с ней только сегодня. Она позвонила мне в дежурку, как обычно. Мейер еще отпускал шуточки на эту тему. И Карелла тоже был там, он может подтвердить. Он наверняка помнит. Она позвонила мне, и они оба были рядом, поэтому мне это не приснилось. А если человек звонит тебе по телефону, то значит, этот человек жив, разве не так? Все очень логично. Она позвонила мне, значит, она жива. Там был Карелла. Можете сами спросить его. Он подтвердит. Он тоже скажет, что Клер жива.

Он вспомнил, что как-то недавно он разговаривал за обедом с Кареллой. Окно в тот день, помнится, было сплошь в потоках дождя. Может быть, именно из-за дождя в помещении создалась атмосфера уюта и доверия. Они говорили сначала о деле, над которым они тогда вместе работали, а потом, когда в руках у них уже дымились чашки с кофе, Карелла, то ли под воздействием монотонного и умиротворяющего шума дождя, то ли из-за той неожиданно домашней и уютной атмосферы, и задал свой вопрос.

– Так когда же ты собираешься наконец жениться на своей девушке? – спросил он.

– Она хочет обязательно защитить диплом до нашей свадьбы, – ответил Клинг.

– А почему?

– А я почем знаю? Может, хочет чувствовать себя увереннее. А может, просто помешалась на этом дипломе. Почем мне знать?

– А что она собирается делать после диплома? Будет защищать диссертацию?

– Может, и будет, – Клинг пожал плечами. – Послушай, ты можешь себе представить, я ведь предлагаю ей выйти за меня при каждой нашей встрече. Но она каждый раз заявляет – только после диплома. И что ты прикажешь мне делать. Я ведь люблю ее. Ну скажи, могу я взять и послать ее к чертовой матери вместе с этим дурацким дипломом?

– Нет, я полагаю, что не можешь.

– Вот, видишь, не могу. – Клинг помолчал немного, а потом добавил: – Знаешь, что я хочу тебе сказать, Стив?

– Что?

– Ты знаешь, я думаю: если бы я мог хоть какое-то время... если бы я мог не дотрагиваться до нее. Понимаешь, я хотел бы, чтобы нам не нужно было... ну, сам понимаешь... а то моя хозяйка каждый раз косится на меня, когда я привожу к себе Клер. Потом мне приходится, как вору, срочно доставлять ее домой, потому что отец ее очень строгих нравов и не потерпел бы ничего подобного. Я просто понять не могу, как это он еще соглашается отпускать ее на уик-энд. Но я хотел не об этом... Нет, ты скажи, ну на кой черт ей понадобился этот диплом, а, Стив? Да, так вот, я хотел бы, чтобы у меня хватило сил не трогать ее, пока мы не поженимся, но я просто не в состоянии это сделать. Понимаешь, меня тянет к ней: каждый раз, когда я ее вижу, у меня даже во рту пересыхает. Ну скажи хоть ты, это что, у всех?.. Нет, не нужно. Я не хочу лезть в чужую жизнь.

– У всех так, – сказал тогда Карелла.

Она жива, она, конечно, жива, – убеждал себя Клинг. Она просто готовится к своему диплому. Она уже давно проходит практику в социальной службе. Да что там, ведь сегодня она сама сказала мне по телефону, что немного задержится, потому что ей срочно понадобились дополнительные материалы...

“Искусство брать интервью. Принципы и методология”, – вспомнил он.

“Культура и стереотипы”.

“Здоровое общество”.

“Она мертва”, – подумал он.

– НЕТ!

Он выкрикнул это слово вслух в мрачную тишину своей комнаты. Крик этот как бы сорвал его со стула, словно взрывная волна подняла его вверх.

– Нет, – повторил он, но уже тихо и подошел к окну. Зарывшись лицом в прохладные занавески, он постоял так какое-то время, а потом поглядел вниз на улицу, как бы ожидая увидеть там Клер. К этому времени она уже должна была бы добраться сюда. Ведь сейчас уже почти кстати, а который сейчас час? Который час? Он прекрасно знал ее походку. Он бы и в тысячной толпе узнал ее фигуру. Он заметит ее, как только она выйдет из-за угла: белая блузка, как она сказала, да и еще черная юбка – он сразу же узнает ее. Внезапно он вспомнил про ее новый бюстгальтер и улыбнулся своим мыслям. Занавеска мягко трогала его щеку, огни рекламы на ресторане напротив освещали его лицо то красным, то зеленым цветом.

– Интересно, что это могло ее так задержать, – подумал он.

– Так ведь она умерла, и ты прекрасно знаешь это, – пронзило его снова.

Он отвернулся от окна. Потом подошел к постели и долго смотрел на нее, ничего не видя. Подошел к туалетному столику, взял с него щетку для волос, увидел запутавшийся в ее щетинках черный волос Клер и быстро положил щетку на место. Потом он глянул на часы, но так и не понял, какое время они показывают.