Леди, леди, это я!

– Да бросьте вы! Вы же сами должны понимать, – сказал Пайн. – Кому могло понадобиться вдруг убивать такого парня, как Тони, ну, кому? Его толкачу, да? Но это же и вовсе глупо, так ведь? Никто же не убивает своего клиента, зачем?

– А сильно успел втянуться Тони?

– Он давно уже был втянут с головой, если не больше.

– И сколько он тратил каждый день?

– Долларов двадцать пять-тридцать, а может – и больше. Не знаю. Но сколько бы он там ни тратил, его толкачу не было никакого смысла убивать его. Ну посудите сами, зачем ему это? – Пайн горько улыбнулся. – Толкачи просто надышаться не могут на нас, на хроников, неужто вам это до сих пор не понятно?

– Ну, ладно, пусть они вас любят всей душой, – сухо согласился Уиллис. – Ну и целуйтесь с ними. Хорошо, а теперь расскажи мне все, что ты знаешь о Ла-Скала. Сколько ему лет?

– Он примерно моего возраста – года двадцать три, двадцать четыре.

– Женат? Холост?

– Холост.

– Родители живы?

– Думаю, что живы. Но живут они не здесь.

– А где?

– На западном побережье, кажется. Мне помнится, что – отец его связан с кино.

– Как это понять – связан с кино? Что, отец Ла-Скалы – кинозвезда?

– Вот-вот, звезда, точно такая же как и мой отец, – сказал Пайн. – Ведь мой папаша – сам Кэри Грант, вы что – до сих пор этого не знали?

– Ладно, не умничай тут, – сказал Уиллис. – Так кто же его отец, чем он занимается?

– Работает там кем-то в съемочной группе. Таскает аппаратуру, стоит на подхвате. Куда пошлют.

– Он уже знает о смерти своего сына?

– Сомневаюсь. В Лос-Анджелесе никто не читает газет.

– А это еще, черт побери, ты откуда знаешь?

– Я уже успел побывать на Западе.

– Заехал туда по пути в Мексику, куда ездил за партией товара?

– Какая разница – по пути или не по пути? Главное, что я побывал на Западе и что в Лос-Анджелесе никто не читает газет. Единственное, чем в Лос-Анджелесе занимаются всерьез – это жалобы на смог и заботы о том, чтобы не упустить того момента, когда Лана Тернер остановится в своем лимузине перед светофором. Вот, и все их занятия.

– Знаешь, ты первый из наркоманов, который при этом еще и комментатор по социальным проблемам, – сказал Уиллис.

– Ну что ж, наркоманы нужны всякие, – философски заметил Пайн.

– Так Ла-Скала жил один, да?

– Ага.

– Девушки у него не было?

– Нет.

– А родственников помимо родителей – тоже не было?

– Есть у него еще сестра. Но она тоже живет на Побережье, в Сан-Франциско.

– А в Сан-Франциско газеты читают, как ты думаешь, Пайн?

– Может, и читают. Единственное, что я точно знаю о Сан-Франциско, так это то, что там все дамы ходят в шляпах.

– А как ты думаешь, сестре его сейчас уже известно о том, что он умер?

– Не знаю. А вы позвоните ей и спросите. Налогоплательщики выкладывают вам кучу денег. Вот вы и потратьтесь на звонок.

– Что-то ты начинаешь хвост задирать, Пайн. Чего это ты вдруг расхорохорился, откуда такая воинственность?

– Ну, знаете, это же почти невозможно, – постоянно удерживать себя на одном уровне, вы, наверное, и сами знаете.

– Нет, я этого не знаю. Значит, иными словами, можно подвести итог: Ла-Скала жил совершенно один в этом городе, так? А знаете ли вы кого-нибудь, кто желал бы ему смерти?

– Нет. С чего бы это? Он ведь никому не мешал.

– А все его родственники живут сейчас в Калифорнии, так?

– Совершенно верно.

– Значит, оплакивать его здесь некому, – сказал Уиллис.

– Могу вам как представителю полиции сообщить еще одну неприятную новость, – ответил Пайн. – Даже если бы родственники его и жили здесь, его все равно некому было бы оплакивать.

Поул Блейни, младший эксперт судебно-медицинской экспертизы, был маленьким плотным человеком с черными усами торчком и фиолетовыми глазами. Блейни был твердо убежден в том, что ему как младшему эксперту всегда подсовывали для вскрытия наиболее изуродованные трупы, поэтому он был приятно удивлен и даже обрадован, когда ему поручили вскрытие тела Эйлин Гленнон. Труп этот не был расчленен, на нем не было никаких поверхностных признаков насилия – не было ни колотых ни огнестрельных ран, ни дыры в черепе. Блейни был просто уверен, что такое тело ему – досталось явно по недосмотру его старших коллег, но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. Более того, он энергично, принялся за дело, опасаясь только одного, как бы наверху не спохватились и не исправили допущенную ошибку.

В дежурку детективов Восемьдесят седьмого участка он позвонил в половине второго дня во вторник, намереваясь представить полный отчет тому, кто занимается этим делом. К телефону подошел Стив Карелла. Блейни уже неоднократно имел с ним дело, и поэтому его обрадовало, что у телефона Карелла, а не кто-то другой. Карелла отлично знал, в каком – сложном положении приходится работать сотрудникам лаборатории, и вообще Карелла был человеком, с которым приятно поговорить.

После обычного обмена приветствиями и стандартными любезностями, Блейни перешел к делу.