Леди Малфой (ЛП)

По сравнению с той жизнерадостной девушкой, на которой он женился, Натали выглядела как осунувшаяся, измождённая копия. В её взгляде читались усталость, волнение и, больше всего, тоска, которая, казалось, усиливалась с каждой минутой, проведённой в поместье. Её золотистые ресницы, когда-то усиливавшие блеск голубых глаз, теперь словно защищали те же самые глаза от холодного пронизывающего взгляда Драко.

— Где письмо, Натали? — повторил он свой вопрос, указывая на стопку вскрытых конвертов на столе. — Я положил его сюда два дня назад.

— Оно в помойке, — ответила Натали гораздо более жёстким тоном, — где ему и место.

— Это не тебе решать, — парировал Драко. — Мы женаты, а не прикованы друг к другу цепями. Если ты не хочешь ехать в Белиз, можешь оставаться здесь с кем пожелаешь, и если…

— Драко, я беременна.

Он замер в поражённом молчании, пока Натали внимательно наблюдала за выражением на его лице. Золотые пряди волос, обрамлявших её лицо, вдруг показались Драко мягче, а взгляд беззащитнее. Он хотел сказать что-то, задать тысячу вопросов, чтобы выразить миллион мыслей, которые роились у него в голове, но язык словно прирос к нёбу.

Натали сделала несколько шагов, подходя ближе.

— Драко…

Внезапно женщина, которой он не доверял, исчезла, и вместо неё перед ним возникла та самая Натали — девушка, на которой он когда-то женился. В ту же секунду он понял, что хочет сделать и что должен был сделать уже давно.

Ноги сами понесли его вперёд, и он прижался всем телом к её хрупкой фигуре, накрывая её губы нежным поцелуем. Правой рукой Драко мягко обхватил Натали за талию, а левой убрал кудряшки с её щеки и лёгким прикосновением очертил линию подбородка. Поцелуй всколыхнул давно забытые эмоции, и только теперь Драко понял, как скучал по ним последние несколько недель — скучал по тому, что дарило ему счастье, скучал по прикосновениям Натали, по её запаху, по тому, как идеально соединялись их губы в поцелуе.

Каждая эмоция, до этого старательно подавляемая, теперь поднялась на поверхность, застревая комом в горле и мешая дышать, но только сейчас Драко снова почувствовал себя целым. Выброшенное заявление в Министерство больше не имело значения, дружба Натали с Кассиусом не имела значения, и любая из проблем, с которыми им пришлось столкнуться, больше не значила ничего. Имело значение лишь настоящее. Имело значение только то, что они были вместе.

— Я люблю тебя, — сказал он, отстраняясь на миллиметр. Она ответила тяжёлым вздохом, и Драко почувствовал её мятное дыхание на своей щеке.

Его руки переместились на живот Натали, который, разумеется, ещё не подавал никаких признаков развивающейся в нём новой жизни, и мягко и очень осторожно надавил кончиками пальцев на кожу.

— То, что я говорил… это неважно. Я всегда любил тебя, и это никогда не изменится.

*

Драко вздрогнул и проснулся, окинул быстрым взглядом комнату, позволяя глазам привыкнуть к свету. Он услышал скрип ступеней совсем рядом, только теперь понимая, что лежит на диване в гостиной дома на площади Гриммо, куда как раз зашёл Гарри.

— Как долго я спал? — спросил Драко.

— Около трёх часов, — отозвался Гарри. — Будем готовы ехать через пару часов, то есть должны добраться до поместья к девяти вечера — пока всё по расписанию.

— А где Элай?

— Они с Роном уехали в Министерство, чтобы закончить последнюю бумажную работу. — Гарри на мгновение замолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать, но всё же добавил: — Элай был не в лучшей форме.

— Чёрт, — пробормотал Драко, садясь на диване, и потёр лоб, собираясь с мыслями. — Я не успел ввести его в курс дела. Ему с каждым днём становилось всё хуже, а я даже…

— Всё почти закончилось, — заверил его Гарри.

— Да, — кивнул Драко, изучая его внимательным взглядом пепельно-серых глаз, когда вдруг обратил внимание на клочок помятого пергамента, торчавший из переднего кармана джинсов Гарри. — Что это?

Тот вытащил пергамент и вздохнул, расправляя его.

— Ещё одна попытка написать Джинни.

В комнате повисла неловкая тишина, которая, впрочем, была быстро нарушена Драко:

— Гермиона сказала, что вы взяли опекунство над сыном Люпина.

Гарри нахмурился, но всё же ответил:

— Формально его опекуном является Андромеда, но он практически всё время проводит у нас. Я рассказываю ему о родителях… о Ремусе и Тонкс. Помогает справиться с чувством вины.

— Тебе не за что себя винить, — твёрдо произнёс Драко, забирая печенье с тарелки на кофейном столике.

— Может, я и не был тем человеком, который произнёс заклинание, но это не отменяет того факта, что они погибли, сражаясь в моей войне. Я понимаю, что такое чувство вины, Малфой, и поэтому я не стал мешать Гермионе, когда она захотела отомстить за смерть родителей, и это та же причина, по которой я сейчас нахожусь здесь. Я знаю, почему тебе не даёт покоя смерть Адрии, и я понимаю, почему ты чувствуешь себя виноватым в смерти жены… Но это чувство может уничтожить нашу жизнь. Не проходит и дня, чтобы я не смотрел на Тедди и не думал, что если бы я был чуть быстрее, если бы сделал что-то по-другому, то, возможно, он смог бы вырасти с родителями.