Леди Малфой

На этот раз перемещение было намного легче, и уже через мгновение я получила возможность отдышаться и оглядеться. Мы оказались в абсолютно круглой в гостиной семейства Гойл. Красные, алые, вишневые и бордовые оттенки побеждали здесь остальные в неравной схватке. Это тоже были любимые цвета Алексии — только в интерьере, о чем хозяйка не преминула тут же сообщить.

Я прошла в центр комнаты и села. В кожу головы впивались шпильки, поддерживающие мою прическу — было чертовски неприятно. Я вынула одну, потом другую, потом третью, но острые железки все не заканчивались, и я стала просто безжалостно выдирать их, не заботясь о сохранности волос. Мои мучения прекратила Алексия, подошедшая ко мне, и за считанные секунды извлекшая из моей копны все, что мешало волосам распуститься.

Больше меня ничего не сдерживало, я схватилась за покатый край жесткого дивана и начала раскачиваться. Словно бы со стороны раздалось глухое мычание, и я с удивлением обнаружила, что звуки исходят от меня самой. Истерический припадок набирал силу — слезы брызнули из глаз ручьями.

Малфои за мной внимательно наблюдали. Какие мысли бродили в их головах? И были ли они там вообще, после таких-то потрясений?

Алексия спешно попрощалась и ушла, наказав домовикам исполнять все мои пожелания, включенные в разрешенный список. Раз такой список существовал, я поняла, что подобное развитие событий планировалось, и то, что именно я оказалась во все это вовлеченной — случайность.

Боковым зрением я заметила, как Драко подошел к какому-то дряхлому домовику в смешном средневековом камзоле без пуговиц и о чем-то зашептался.

Моё внимание от этого маленького совещания отвлек Люциус — он с тяжелым вздохом осторожно присел на диван рядом со мной и отставил трость.

— Гермиона, я… — закончить мысль ему не дал мой вопль, о котором я до сих пор жалею. Он хотел сказать очень важную вещь, но мне, увы, удалось отсрочить момент на долгие месяцы.

— Хватит! Хватит! Молчите, просто молчите все… — на последних словах я уже рыдала в голос.

Ко мне приблизился Драко, осторожно держа в руках большую белую кружку в красный горошек. В таких обычно подают какао детям, но в этой плескалась жидкость, напоминающая умиротворяющее зелье.

— Гермиона, выпей.

«Ну уж нет! Ни за какие коврижки никаких зелий из его рук я пить не буду! Да вообще из Малфоевских рук ничего принимать не буду!» — здравые мысли меня покинули, решив устроить временную забастовку и не оставили мне даже мало-мальски полезного штрейкбрехера.

Я вскочила ногами на диван и, перепрыгнув колени Люциуса, оказалась на изящном табурете фламандского производства.

— Я не буду ничего пить! — моему шипению позавидовала бы и Нагайна.

У Драко отпала челюсть, то ли от возмущения, то ли от удивления — все-таки прыжки впечатляли.

— Ты возомнила, что я бегать за тобой буду? Я?!

Ответить не вышло. После излишне старательного шипения горло отказалось издавать членораздельные звуки. Я стояла на стуле, плакала, размахивала руками и пыталась взглядом дать понять Люциусу, что нечего хватать меня за ноги! Я буду сопротивляться! А именно такие действия он и хотел произвести, выбирая позицию поудобнее и готовясь к «захвату».

Почему я руками махала? А кто его знает, женская истерика — процесс малоизученный.

Младший не унимался:

— Выпей!

Я все же выдавила из себя восклицание, которое совсем недавно меня и погубило:

— Нет! — Драко сморщился, словно недозрелый лимон откусил.

— Ты не могла бы некоторое время не произносить это слово? Постарайся, а?

— Нет! — это я просто так сказала, лишь бы для него не стараться.

Наконец Люциуса осенило — он же волшебник! Мужчина потянулся в нагрудный карман за палочкой, не скрывая своих намерений. Зря. У Нарциссы истерик никогда не было, что ли? Пока он с видом, демонстрирующим всем его интеллектуальное превосходство, нацеливал на меня палочку, в моей плохо соображающей голове созрела мысль: «Меня хотят убить!». Про успокаивающие заклятия, Левиосу или, на худой конец, связывающее Инкарцеро, я не подумала.

Свои мысли по этому поводу я просипела, создав тем самым жуткий драматический эффект:

— Пожиратель проклятый! Скажешь всем, что я сама себя убила?! Голыми руками?

Люциус замер и угрожающе медленно засунул палочку обратно. Видимо выбор между использованием кусочка древесины и собственноручной взбучкой был сделан в пользу последнего, как наиболее удовлетворяющий его желаниям на тот момент. Он скинул камзол, оставшись в одной черной рубашке, зачем-то закатал рукава и двинулся на меня, широко расставив руки, чтоб я, не дай бог, не проскочила мимо. Драко сдавлено захихикал — наверное, со стороны ситуация выглядела потешной, но не для меня.

— Кровопийца! Не подходи!

— Конечно, я подойду, твое разрешение мне ни к чему, — его спокойствие выводило меня из себя еще сильнее.

— Ааааааа!!! — орать громче было уже нельзя. Как по команде в шеренгу выстроились перепуганные домовики, Драко подавился смешком, а у Люциуса, впервые за долгое время или вообще впервые, сильно сдали нервы.