Леди Маллоу

На следующий день Сара с помощью Бетси и Элизы превратила детскую в классную комнату. Правда, пожилая горничная хотела сохранить все в неизменном виде, однако Сара твердо настояла на переменах, которые бы сделали довольно мрачное помещение более светлым и веселым. Тайтус уже не младенец; стоит ли ему терпеть эту наводящую тоску обстановку только потому, что с ней приходилось мириться его отцу? Сказав эти слова, Сара тут же мысленно себя одернула. У нее вырабатывалась опасная привычка молча соглашаться с тем, что остальные принимали за аксиому — что отец Тайтуса провел свое детство здесь, в этой усадьбе.

— Посмотрите, мисс, — воскликнула Бетси торжествующе. — Вот здесь хозяин кое-что нацарапал на оконном стекле. Заимствовал у матери кольцо с бриллиантом. Была большая суматоха, потому что он потом спрягал кольцо. Царапины на нижнем стекле за гардинами были хорошо видны. Исполненные детским почерком слова непокорного ребенка:

Ненавижу я унылую

Эту комнату постылую.

Чем в ней дальше жить и ждать,

Лучше сразу убежать.

— Сколько ему было лет, когда он сочинил? — спросила Сара.

— Был уже достаточно большой, чтобы понимать, мисс. Десять или одиннадцать. Отец крепко наказал его.

Достаточно большой, чтобы запомнить на всю жизнь, подумала Сара. Особенно если эпизод сопровождался жестоким наказанием.

— Посмотри-ка, что наделал твой озорник-папа, — преднамеренно привлекла она внимание Тайтуса. — Нацарапал на стекле, и надпись теперь невозможно стереть.

Тайтус взобрался на подоконник.

— О чем здесь говорится?

— Почему бы тебе не спросить отца?

Тайтус детскими пальчиками водил по царапинам.

— А папа знает, что здесь написано?

— Раз он сам писал, то должен знать, не так ли?

Бетси как-то странно взглянула на Сару, которая спокойно переменила тему.

— Время гулять. Поди скажи Элизе, чтобы одела тебя для прогулки.

Про себя Сара подумала, что ей придется еще немного осторожно поработать с Тайтусом, прежде чем он сделается ее невольным помощником.

Однако Тайтус — при всей своей робости и нервозности — был чрезвычайно сообразительным мальчиком. Когда в соответствии с традицией, установленной Амалией еще в Лондоне, его перед купанием и сном привели на часок в гостиную, он немедленно направился к отцу и спросил:

— Папа, что ты написал на окне?

Блейн в недоумении уставился на сына.

— На окне? На каком окне?

— В детской комнате. Бетси сказала, что ты начертил бриллиантом. Как это ты писал бриллиантом?

Блейн поморщился и с нарочитой небрежностью заметил:

— Выглядит так, будто мое беспорядочное детство преследует меня по пятам.

— Но что там написано, папа? — продолжал настаивать Тайтус.

— Надпись, вероятно, неразборчива, мисс Милдмей? — взглянул он на Сару. — Помнится, я был не очень грамотным ребенком.

— Нет, лорд Маллоу, надпись хорошо читается. Это довольно остроумное четверостишие для десятилетнего подростка. По словам Бетси, вас еще жестоко наказали. Правда, не знаю за что: то ли за надпись, то ли за кольцо с бриллиантом.

Амалия вскочила.

— Я должна сама увидеть свидетельство твоего поэтического таланта, мой дорогой.

От внимания Сары не ускользнуло беспокойство Амалии, а также ее намерение сообщить Блейну содержание четверостишия, прежде чем кто-нибудь еще попросит вспомнить о нем.

Однако Блейна не так просто смутить. Он лишь пожал плечами и сказал:

— Честно говоря, я ничего не помню. О чем там говорится, мисс Милдмей?

Равнодушным тоном Сара повторила слова, и Блейн раскатисто расхохотался.

— Клянусь Юпитером! Чертовски подходящие слова. Они в точности выразили мое тогдашнее настроение. Но хотелось бы знать, где я сцапал кольцо с бриллиантом?

— С туалетного столика своей матери, — послышался голос леди Мальвины. Она стояла в дверях, раскрасневшаяся и энергичная. — Это было мое самое дорогое кольцо. Затем ты спрятал его в птичьем гнезде на крыше и признался только после того, как отец здорово выпорол тебя. Ты был очень непослушным ребенком.

Блейн вновь невозмутимо пожал плечами.

— Это только свидетельствует о том, какая великолепная вещь — наше подсознание. Оно предусмотрительно выключает неприятные воспоминания. Разве не так, мисс Милдмей? Среди нас вы самый образованный человек.

Весьма тонко Блейн дал понять, что принимает ее вызов. Он был очень умен, значительно умнее того маленького бунтовщика, который сочинил наивный стишок. Сейчас он пытался выяснить, придал ли кто-нибудь из присутствующих данному эпизоду какое-то особое значение. Но Тайтус был еще слишком мал, а Бетси слишком наивна и простодушна. Значит, Сара была единственным человеком, который в самый неподходящий момент мог вспомнить эту сцену.

И, тщательно подбирая слова, Сара ответила:

— Я думаю, подсознание может проделывать удивительные вещи, лорд Маллоу. Хотя лично я никогда бы не поверила, что человек в состоянии забыть подобное художество и его последствия. Но, разумеется, вас иногда подводит память.