Леди на монете

– Она умерла накануне Рождества, и нам не пришлось отпраздновать его en famille,[24] хотя мы все на это надеялись.

– Ваше Высочество, вы присутствовали при ее кончине? – спросила преданная Мари де Борд, беспокоясь о том, не заразилась ли Генриетта от сестры.

– Нет, madame. Maman отправила меня в Сент-Джеймский дворец, хотя за себя она совсем не волновалась.

– Сперва бедняжка принцесса Елизавета умерла в заточении, потом ваш младший брат и вот теперь… – сочувственно произнесла Фрэнсис, поправляя принцессе подушки.

При встрече, в присутствии Генриетты-Марии, погруженной в молчаливую скорбь, Фрэнсис не рискнула ни о чем расспрашивать принцессу, но не сомневалась, что она все расскажет сама. Так оно и вышло: несмотря на усталость, Генриетта была готова отвечать на вопросы и рассказывать.

– Вам не следует думать, что смерть Мэри такая же потеря для Ее Величества, – сказала она и попыталась улыбнуться. – Что касается моей несчастной сестры Елизаветы, я вообще никогда не видела ее, а с Мэри мы были едва знакомы.

– Но все-таки вы хоть немного успели познакомиться сейчас? Я все время радовалась, что и вы наконец узнаете, как хорошо иметь сестру. Я-то это прекрасно знаю.

– Дорогая Фрэнсис, по правде говоря, я почти не видела ее. По рассказам Карла, который был в восторге от того, как она принимала его в Голландии, я представляла себе Мэри красивой и веселой, как вы. И я всегда завидовала ей, потому что она единственная из нас всех смогла действительно помочь Карлу. Но на деле…

Генриетта прекрасно знала, что в их доме стены имеют уши и ничего нельзя сохранить в тайне. Поэтому она посмотрела в ту сторону, где, скрытая пологом кровати, ее горничная раскладывала новые драгоценности, и, понизив голос, договорила:

– Она очень редко появлялась на праздниках, которые Карл устраивал для нас.

– Почему? – спросила Фрэнсис. – Вот уж я ни за что на свете не согласилась бы пропустить их!

– Не сомневаюсь в этом, Фрэнсис Стюарт! Но Мэри чувствовала себя оскорбленной тем, что Карл позволил Анне Хайд, которая была ее камеристкой, стать ее невесткой!

Фрэнсис устроилась поудобнее у принцессы в ногах: было совершенно очевидно, что этот рассказ, более похожий на сплетню, доставляет ей огромное удовольствие.

– Значит, герцог все-таки женился на ней?

– Да. Несмотря на все сопротивление нашей матери. Кончилось тем, что Ее Величество даже согласилась стать крестной матерью младенца – девочки, которую назвали Мэри. Ведь вы знаете, что Карл не менее упрям, чем королева, но всегда готов пойти на компромисс. В отличие от Джеймса.

Генриетта, которую жизнь вынуждала на компромиссы с самого ее рождения, откинулась на подушки и вздохнула.

– Такие люди иногда очень усложняют жизнь…

– Она нравится вам?

– Кто? Новая герцогиня Йоркская? Не очень. В ней нет ничего интересного.

– Она красивая?

– Mon dieu, non![25]

– А я почему-то решила, что она, наверное, очень красива. Иначе зачем нужно было вашему брату, герцогу, переполошить все королевство, чтобы жениться на ней?!

– Я и сама не понимаю. Но мужчины любят не только красавиц.

– Наверное, так оно и есть, – согласилась Фрэнсис, спрыгивая с кровати. И тут же, с легкостью пушинки продемонстрировав принцессе какой-то танец, оказалась возле туалетного столика. Генриетта с восторгом наблюдала за ней и невольно подумала о том, что Карл мог бы не на шутку влюбиться в это прелестное создание.

– Я знаю много женщин, которые очень счастливы в браке, хотя совсем не так красивы, как вы, – сказала она. – Наверняка многие из них были бы поражены, если бы увидели вас.

Горничная вышла из спальни, убрав все драгоценности принцессы и оставив на туалетном столике только самое простое – нефритовое ожерелье. Взяв его за оба конца, Фрэнсис приложила ожерелье к своей белоснежной шейке.

– Чем так поражает красивая внешность? – уверенно и смело спросила она.

И со свойственной ей склонностью к мгновенным переходам от беззаботности к задумчивости, Фрэнсис внезапно остановилась молча посреди комнаты, держа ожерелье в руках.

– На долю Ее Величества выпало слишком много горя, – внезапно сказала она.

Генриетта, которой вскоре предстояло стать замужней женщиной, снова подумала о том, что за последнее время ее подруга заметно повзрослела.

– Да, конечно, – вздохнула она. – И дело не только в смерти бедной Мэри. Представьте себе, что она должна была пережить, когда вернулась в Уайтхолл. Потом Карл рассказал мне, что он специально устроил так, чтобы Ее Величество вошла во дворец, минуя банкетный зал, через вход со стороны реки. Он сам не может пользоваться им. Как она могла бы принимать там гостей, улыбаться им, есть и пить всего лишь в нескольких ярдах от того самого места, откуда ее супруга повели на эшафот и… куда они должны были…

– …внести его отрубленную голову, – едва слышно Фрэнсис договорила фразу, которую Генриетта не в силах была закончить, и тут же быстро сменила тему.

– Ее Величество смогла добиться какой-нибудь компенсации за дома, которые в свое время получила в приданое? Это правда, что они все разрушены, как говорил мистер Проджерс?