Леди не движется

Я могу по пальцам сосчитать все наши встречи. Он слыл гением, и я всегда находила повод поддеть его, советуя «включить мозги» для решения какой-нибудь плевой задачи. Сэнди не обижался и не отшучивался – не умел. В отличие от всей мужской половины своей группы, он и не пытался за мной ухаживать. Считалось, что он единственный, кто устоял перед моими мифическими «чарами». Осенью, в начале третьего курса, случилась та эпическая драка на пятисотлетие Четырех Университетов, попавшая во все студенческие анналы. Мы, хоббиты, тогда приняли сторону инквизиции, а конкретно я притащила Сэнди садовую лопату и остаток побоища прикрывала его спину. После драки, когда джедаи проставились лучшим в Мадриде пивом, мы с ним вдвоем тихонько улизнули и пошли в «Ладью» есть стейки, потому что проголодались. Сэнди болтал без умолку, а я следила за его руками. Ел он так же, как говорил – безошибочно и легко. Потом он проводил меня до нашей вахты, и мы простояли возле рамок еще два часа. Я никак не могла попрощаться, потому что рассказывал он удивительно интересные вещи про все на свете. Когда я сказала ему об этом, он пожал широченными плечами и ответил: «Да, я опытная Шахерезада». Через неделю мне с курьером в ливрее прислали письмо. Бумажное. С печатями герцогства Кларийского. Я не знала, что и думать. Вскрыла – а в конверте лежал билет на футбольный матч и визитка с кодом. Я рассмеялась и позвонила Сэнди – что все это значит? Он ответил, что по закону его официальные письма не перлюстрируются, чем он и воспользовался. У него только один лишний билет на матч, и он не хочет, чтобы об этом приглашении доложили моему бывшему мужу. В тот день хлестал проливной дождь, мы прятались от потоков воды под его старенькой плащ-палаткой и страстно болели за наших. Наши выиграли – первую игру за весь тур. Жаль, что единственную. После матча Сэнди проводил меня до проходной. Я отметилась на рамке, потом обошла ее, и мы еще четыре часа болтали, разделенные номинальной перегородкой. А что? Главное, я была на территории, меня никто не мог привлечь за самоволку. Помню, я пожаловалась, что бывшая свекровь прозвала меня арканзасской пастушкой, а Сэнди неожиданно пришел в восторг и сказал, что звучит замечательно. Ему повезло меньше – все Четыре Университета зовут его бараном шотландским. Или титулованным. Это потому, что он ужасно упрямый, и еще у него в гербе – белый баран. Но ему самому прозвище нравилось.

На следующий день после матча ко мне в коттедж явился Макс и закатил сцену ревности. Причем такую, что я нешуточно перепугалась. Сначала его пытались утихомирить наши ребята с курса – Макс раскидал всех и схватился за нож. Я загодя поняла, что дело пахнет керосином, и позвонила брату. Да, с сентября тут стало кому поддержать девушку бронированным кулаком – на факультет штурмовой пехоты, «терминаторский», поступил мой любимый брат Крис. Он на год старше меня, но три года отслужил в армии, в том числе два – в боевых частях. Служил терминатором, само собой. Крис, увидав обезумевшего Макса, мигом сориентировался, схватил круглый обеденный столик – благо он был из тяжелого пластика и прочный. Макс не очень-то позволял подойти к себе, но тут за окном коттеджа послышался адский рев и грохот, будто кто-то посадил машину на аллее, дав форсаж на реверсе, Макс отвлекся, и Крис с короткого разбега припечатал его столом к стене. И прижал всем телом. А весил, между прочим, как и положено терминатору – больше центнера. Макс послушно закатил глазки, обмяк и ссыпался под плинтус. В этот момент в коттедж ввалился Сэнди. Оказалось, ему позвонила моя соседка и лучшая подруга Мелви. Сэнди на посадке нарочно громыхнул, чтобы привлечь внимание: глядите, князь, прилетел достойный противник.

Однажды я рассказала эту историю жене сослуживца, уже в армии. Она удивилась: а что, мы сами справиться не могли? Мы разведчицы, должны уметь. Я даже растерялась. Как объяснить, что мы – да, тактическая разведка, но ведь не ассасины же. На миссии при такой степени личной угрозы я, наверное, просто убила бы напавшего. Но здесь другие условия. Та женщина не смогла понять, что разведчик всегда применяется к обстоятельствам. Поэтому в криминале много диверсантов – но ни одного хоббита. Потому что мы, как хамелеоны, мы даже образ мыслей меняем в зависимости от обстановки. В тот день я была курсанткой, на «разоруженной» территории, убивать не собиралась, и мы с Мелви решили задачу самым разумным образом – просто позвали на помощь.